[ava]http://forumavatars.ru/img/avatars/0018/f9/58/154-1513198329.png[/ava]пс. скачки времени и ситуаций, показывающие различное состояние человека в разных фазах. всё описано вне хронологического порядка.

совершая побег и в очередной раз падая; чаще, чем подъемы. лежать и впитываться в землю, пальцы сжимать и чтобы прорастали семена из ладоней.
накрывает с головой джетлаг, вжимая в антипространство, заставляя вслушиваться в собственное дыхание и зажимать уши, лишь бы не слышать своё сердцебиение извне. спонтанное самовозгорание сменяется пребыванием в толще воды и снова не может выбраться на поверхность, с попытками и забегами, сдирая кожу и ломая ногти, оставляя следы кровью и накрывая голову подушкой, - лишь бы не чувствовать или лучше совсем не дышать.

что ни день, то из фазы в фазу. в течение часа дважды или трижды, выводя из себя всех своих демонов и распихивая по углам, пряча под кроватью.

уходите.

ему становится одиноко и хочется обратится к каждому в городе: здравствуй, ты такой потрясный.
но дверь заперта изнутри, не находит ключей, которые оказались в кармане ветровки. лето было холодным, но не сегодня. он лишь в футболке; раскрывает ставни и выходит на террасу, разваливаясь на небольшом куске газона.

прошу, вернитесь.

разглядывая оранжевый пластик и аккуратно выведенное R. Lane, чтобы напоминать о том, что у болезни твоё лицо и ты - симптом, который надо искоренять. очевидность факта затягивает под одеяло и накрывает так, чтобы через три минуты уже не хватало воздуха. задыхаешься в духоте и пытаешься уснуть.

этот город - фальш и подстава, словно накрытый куполом и отрешенный от мира всего остального. Ривер думал, что сбежит, но привёл себя к очередному тупику и в этот раз стены слишком высокие, чтобы перелезть и упасть с другой стороны, разбиться и возродиться. американская мечта выкручивается изворотливо и измученно; есть свой дом и вроде как семья, но этот город - фальш и подстава.

серые люди, серые дома и серый асфальт. оседает в голове горечью и тусклый свет в конце тоннеля зовет настойчивее.

- здесь так плохо со связью, - её тонкие пальцы сжимают кружку с горячим чаем. дым аккуратно вздымает и Ривер не может оторвать взгляда.
- я столько хочу узнать и спросить, но вижу как ты устал. давай завтра поговорим?
- я действительно устал. но вряд ли усну. знаешь, все эти смены и круговорот событий. мне не хватало то, что сейчас.

потому что Ривер никогда не сидел на кухне вечером и не пил чай перед сном. он не смотрел на родственника, который не был бы недоволен Ривером. он не прислушивался к оглушающей тишине города, который становится ему домом фактически, но на деле - временное пристанище, хотелось верить.

долгий разговор чуть ли ни до самого утра и плевать, что ей надо было на работу к семи. Ривер ушел ко сну; само собой - с таблетками. слишком странный период его жизни, чтобы здоровье возводить в ранг важного. она узнала, что юноше нужна помощь или типа того. скорее - сиделка, как отмахивался Ривер. она заверила, что будет другом. он поверил с трудом и только через несколько дней, потому что прибыл слишком внезапно, сорвав какие-то приземленные планы человека, запертого в городе-клетке.

///

заведомо проблемный, прибывший в конце лета в город с несколькими чемоданами, в которых ненависть и ностальгия. у Луизы есть гитара, поэтому Ривер не долго горевал, что не взял с собой свою.
на пороге дома встречает Лу, улыбается ярко и под глазами у неё синяки. Ривер узнал ночью из разговора, что главное её увлечение - работа. пропадает там сутками, оставляя юношу одного дома. вероятно, со временем она пересматривает приоритеты и уже в середине сентября чаще проводит вечера дома. что ж, Лэйну была компания и пока он не смел жаловаться.

как в любом тихом городке здесь остается только два выбора: суицид или смирение. временно выбирая второе, поступает в местную школу. как принято, новый ученик с исписанными страницами в личном медицинском деле вынужден обратиться к психологу. куратор по школьной жизни, которая настолько боится микробов, что в её кабинете можно проводить операции. Ривер находит это нелепым.

- ты нашел уже друзей?
- я не особо пытался.

она знает его дело, но не знает саму личность изнутри. в его голове телепередачи и радиоволны сменяют один канал на другой, переключаясь внезапно, заходясь белым шумом или не переставая кричать манифесты.

- это маленький город, ты быстро найдешь компанию, - она улыбается своей профессиональной улыбкой психолога. все психологи так улыбаются.
- вы же читали.
- что именно?
- обо мне. или говорили с Луизой.

её лицо меняется.

- я не вправе обсуждать личные дела моих...
- ... пациентов. даже если вы школьный психолог, то ученики - ваши пациенты. так ведь? в любом случае, вы же с моей тётей знаете друг друга? сами сказали, город маленький. она выписывает мне лекарства, а вы говорите с ней о моих успехах в школе, о которых я умалчиваю. и я пожизненный пациент, Тельма.
она прерывает и просит не говорить, что это всё это - врачебная терапия, хотя на самом деле так оно и есть. якобы в школе это помощь в адаптации. якобы это действительно может помочь стать успешным учеником.
чтобы не бегать по врачам и не привлекать ещё больше внимания. Ривер привлёк уже к себе взоры школьников и учителей. как новенький, который сюда никогда бы не вписался. в прочем, рождение в этом городке еще не значит, что ты впишешься. чем меньше город, тем сильнее и отчетливее ощущается расслоение; люди не меняются тут. кто в школе был задирой, то остается им до самого конца. как тот самый придурок Билли. и его отец, должно быть, тоже таким был.
уебок.

- я понимаю, что тебе бывает сложно сдерживать гнев.
- по тебе не скажешь, что понимаешь.
- ты знаешь, что я имею ввиду.

она перестала говорить с ним учтиво, когда он обозвал её сукой. то есть, они договорились, что выпады Ривера не будут агрессивными в её сторону, а он попросил её не быть столь навязчивой. они поняли друг друга, хотя Тельма продолжала вести себя так, будто хотела взбесить Лэйна.

///

Лу стучит тихо и заходит в комнату. Ривер укутался в одеяло и накрыл голову тонкой подушкой. он хотел быть один на всём белом свете, только голос Лу разрезает пространство и проникает до самых возбужденных болевых рецепторов. морщится недовольно, хочется уменьшится до неимоверно крохотных размеров, только не получается этого сделать. подвигаться было так сложно.
- Рив, тебе надо выпить лекарства.
мычит в ответ и притворяется, что спит.
- я ухожу на работу, буду к пяти вечера.
кивает и переворачивается на другой бок, чтобы можно было выглянуть из-под подушки и посмотреть на Лу.
- я выпью лекарства. не хочу никуда.
- я позвоню в школу. отдыхай. вечером поговорим, хорошо?
кивает и закрывает глаза. Лу мягкой ладонью накрывает его щеку и улыбается, но Ривер этого не видит. только чувствует. она ставит стакан с водой и оранжевую пластиковую баночку на тумбочку. остается протянуть руку, лишь немного усилий, запить водой и откинуться в сон на несколько долгих часов; сны снились черно-белые и размытые, без звуков и лишних эмоций.

- как себя чувствуешь?
- не надо со мной возиться, как с маленьким ребёнком, - легонько толкает табуретку, которая стоит под столом и в руках крутит вилку. к еде так и не притронулся.
- не начинай, Рив.
- извини, - она единственный человек в этом городе, перед кем Ривер ощущал стыд за резкие слова и вызывающее поведение.
беседа больше не была напряженной. всё как всегда: под конец легкая улыбка и обещание, что завтра Ривер выбереться на уроки, хотя бы на часть. и к Тельме приходить не обязательно.
- будь с ней добрее.
- ага.

///

в школе придурок Билли был чуть ли не первым, с которым столкнулся Ривер в первый же день. недовольство и принебрежение взаимностью окатило обоих, только у Билли были ещё и его преданные поданные подобно гиенам, которые бегают следом и гогочут, стоит Билли что-нибудь сказать или типа того. Ривер слыл одиночкой и отшельником. на него пялились, потому что новичок. на него бросали странные взгляды, потому что за всё время он так и не сошелся ни с кем как следует. диалоги, общие проекты и обмен формальностями. Ривер находился в тумане и в тоже время на всеобщем обозрении, - только нервирует. он улыбался и шутил с остальными, а в другой день ходил угрюмым и замкнутым. его вспышки агрессии дважды сорвали уроки. ученики уже нарисовали полную картину личности Ривера Лэйна, которая с трудом совпадала с реальностью, но это не мешало в хорошие дни быть душой какой-нибудь компании, при этом совсем с ними не заводя дружеских отношений.

с Билли же они ругались и толкали друг друга, а в конце сентября Ривер впервые подрался, потому что взбесился поведением местного популярного парня. ударить его, получить в ответ и осесть на землю. он поставил яркие синяки Билли, хотя сам получил в разы больше. не важно, вызов был брошен и Лэйн уверенно решил, что то было победой: компания свалила, как только их главный получил внезапный джеб в голову.

бьет всегда до последнего; до собственного поражения, если надо. никогда не убежит и не выбросит белый флаг, но будет настойчиво бороться, даже если это будет являться ознаменованием собственной смерти. перед глазами обычно темнеет и по венам бежит адреналин, в удары вкладывая ненависть ко всему окружающему, направленно - в цель.

разбирательство с директором было коротким. что поделать, это ведь парни.

закатывает глаза и сваливает. вечером с большим наслаждением скуривает очередной джойнт.

///

Лу, конечно же, была совсем не рада. она обработала раны и попросила не втягиваться в неприятности, а также кататься на скейте аккуратнее. Ривер улыбался глупо и кивал; ничего пообещать он не мог и Лу это знала. скорее, то было наивной попыткой достучаться до человека, который совершенно не собирается менять своего мнения насчет Билли. если придется, он выбьет из него всё дерьмо. если надо, он как следует отметелит этого мерзавца.
популярный чувак в школе, который идет по середине коридора и считает нормальным явлением высмеивать всех остальных. расслоение слишком очевидно.
до тошноты, до сведения конечностей.

- только глянь: там синяк, тут фингал. стыдоба. кем ты стал? то ли дело Дево, такой ум потерян, - кричит отец и вытягивает из Ривера злобу на поверхность, что тот скалится подобно забитому зверю, но который не признал чужую победу. он будет вгрызаться в чужие глотки, пока сам дышит и пока сердце отбивает ритм для ударов.
и почему про отца говорили, что он властный социопат? и, действительно, Ривер, тебе надо быть добрее с отцом. и со всеми окружающими. погляди, куда ты катишься. раскрой глаза и посмотри вперед, а не в небо в поисках неоткрытых планет. там тебя не ждут.

- хорошо там, где нас нет.

всё кругом кажется дурацким экспериментом, а Ривер в нём - дохлая мышь; силится подняться, но накрывает и прижимает к полу, выдавливая воздух и желание жить.
возводит до небес одна лишь мысль или хороший фильм. ему хочется обнять экран и залезть в кинокартину, быть частью и остаться декорацией, чтобы навсегда и перманентно.
его накрывает конкретно.

съедает еще и дополняет картинку цветами.

кем ты стал?

///

после уроков - курить, как всегда и уже почти ритуал. спасаясь от суеты за футбольным полем, поодаль от трибун, потому что там вечно кто-то да таскается, тожу курят или выясняют отношения.
хочется свалить из этого замкнутого круга, но некуда. затягивается сигаретой и садится на землю. в наушниках из старенького мр3 плеера играет давно выученные наизусть треки, лишь в очередной раз напоминая насколько приедается реальность.

вместо глотка воздуха - знакомые лица и заученный распорядок дня. пряча по карманам собственное мнение и затыкаясь, лишь бы не доставлять никому неприятностей, потому что доводить до истомы людей кругом себе дороже: нервы тратить, да силы переводить. учится расслабляться, и для этого в очередной раз скручивает косяк, чтобы знакомым приятным туманом вместо мыслей.

недалеко идёт уже знакомая троица, которую можно легко узнать по походке и смеху, рассекающему воздух всего футбольного поля. Ривер смотрит внимательно и на этот раз напрягается: вмешаться надо. не потому что это ошмётки совести или героизма, а потому что надо. его выбешивает, что Билли позволяет своим пожирателям насмехаться и отбирать чужие права и гордость.
толкает и бьет. он делает что-то ещё, что парень на земле корчится и тянется. Билли обрывает любую попытку к сопротивлению, чем определенно уже пугает остальных.

это было отвратительно.

уходить - не вариант.

кем ты стал?
я рожден гибридом.
я и тот, и другой, и третий.

встает быстро и направляется; рюкзак бросает где-то за шагов пятнадцать.
- отвали от него, ебанутый.
привлекает к себе вниманием громким голосом и подходит близко, почти три шага и будет нос к носу. смотрит исподлобья и хмурится. Билли заглатывает ноживку и оборачивается, растягивает в противной ухмылке и выгибает бровь в театральном удивлении.
- ёбырь Генри пришел? заделался в защитники, фрик?
- как здорово, у меня уже и прозвище есть, - расправляет плечи ненавязчиво, смотрит на парня на земле. знакомые черты, только он совсем красный и дышит... почти не дышит, - вы что делаете, ублюдки?

один из парней бросает неаккуратный взгляд в сторону, Риверу остается лишь взглянуть туда же и заметить небольшую вещь. не знает, что это. не видит толком. но, кажется, это важно.

Билли злобно говорит:
- иди нахуй. и толкает в грудь, но Ривер делает шаг назад и не принимает толчок в полную силу.
- отсоси, - два шага, замахивается быстро и кулаком точно в нос. парни замирают, а потом говорят, что там кто-то идет. похоже на преподавателя или типа того. совсем не круто. и Ривер жалеет, что их отвлекают. но Билли всё равно успевает заехать по лицу Рива, который не успел увернуться, чтобы избежать удара, но этого было достаточно, чтобы перехватить руку, вывернуть и услышать чужое шипение сквозь сжатые зубы.
- отпусти его, - говорят со стороны и вытягивают Билли из цепких лап Ривера, который был готов вонзить клыки в чужую глотку.

убегают быстро, а Ривер отвлекается и смотрит снова туда, где чо-то белое, и оно оказывается ингалятором. парень на земле, кажется, совсем не вывозит, однако стоит перевернуть его и чуть приподнять, чтобы сел. расстёгивает его куртку и кофту, чтобы как можно проще было дышать. насадку поправляет и засовывает в рот. нажимает на аэрозоль аккуратно.
- чел, дыши. давай, успокойся и дыши. они свалили. спокойно, - смотрит по сторонам и удостоверяется, что на самом деле кругом уже никого. - не откидывайся. может, те парни соврали? может, они специально оттянули Билли, потому что всё могло закончится плачевно? брехня. - вот, уже лучше. но Ривер мог бы в этот раз навалять Билли, потому что его мувсэт был крайне примитивен. берёт своим весом и силой удара, только Ривер был куда проворнее. - ну они и выблядки, конечно.

сталкиваясь с астматиками, Ривер понял, что в таких случаях стоит вызывать врачей. обычно это мало чем хорошим заканчивается, только парниша вроде как начинает приходить в себя медленно, всё ещё задыхаясь и пальцами зепляясь за свой ингалятор, потому что это было единственным, что сейчас его связывает с возможностью не откинуться в агонии удушья.

- мне вызывать скорую? - всё ещё держит его за спину и сидит сбоку, не позволяя неудобно согнуться и лечь. - не говори ничего. просто кивни, если «да». тот вертит головой или это очередная попытка втянуть жадно воздух?

Рив смотрит по сторонам. раскиданые вещи и камера. знакомый объектив и теперь эта копна волос всплывает в памяти. Ривер столкнулся с сотней учеников, которых даже не пытался запомнить, но этот парень попадался как-то слишком часто. один раз, кажется, Ривер сказал ему что-то вроде «смотри по сторонам блять» и на том, кажется, вербальный контакт был исчерпан.
странные съемки, объектив камеры в сторону Лэйна и других ребят.

человек по ту сторону экрана.

человек, который наблюдает.

человек, который знает всё и обо всех.

так ли это?

просто снимает и пытается так общаться с другими? или ему не нужно это общение, которое переоценено совершенно. он просто делает то, что ему нравится.

Ривер не мог задавать эти вопросы сейчас, хотя становилось отчасти довольно интересно и любопытно.

тот закатывает глаза и совсем опускает руки.
- эй, эй, не теряйся. - еще раз смесью в горло, чтобы до бронхов или чего там надо было, чтобы дышать стало легче. - дыши размеренно.

///

- по поводу начала учебного года устраивают вечеринку. ты же пойдешь? - она смотрит прямо в глаза и Ривер улыбается. один из разговоров не об учебе с людьми в школе. девушка была привлекательна и улыбчива. кажется, не из самых популярных, но предельно активных. её репутация не могла испортиться априори. таких в школе любили все. кто-то завидовал. она была добра, весела и красива.
- мне кажется, у меня теперь не остается выбора, - закрывает дверцу своего шкафчика и накидывает рюкзак на плечо.
- отлично! я тебе потом скажу детали, - разворачивается и уходит. длинная коса спускается до поясницы. она здоровается с другой девушкой и ненавязчиво указывает на Ривера; кажется, говорит, что тот принял приглашение. они улыбаются и вторая задерживается взгляд на Лэйне. тот усмехается и уходит в другую сторону.

он налаживал связи, но друзей заводить всегда было сложно.

каждый раз приходится учиться этому.

///

у парня рассечена бровь. кровь залила глаз и, кажется, всё ещё никак не может остановиться. Ривер сам испачкался в ней и, к тому же, разбитая губа уже начала болеть; рана не большая, но неприятная.
- тебе определенно нужна помощь. вызвать скорую? или помочь дойти до медкабинета?

хотелось догнать Билли рассечь ему голову. хотелось заломить ему руку, чтобы до хруста и перелома открытого. Билли был слишком большим и знал себе цену; он нагнетал самоуверенностью и чувством собственной важности. когда-нибудь он сдохнет и, Ривер надеется, ждать не придется долго.

[ava]http://forumavatars.ru/img/avatars/0018/f9/58/154-1513198329.png[/ava]
чужая жизнь такая хрупкая.

Ривер не спаситель, не герой и ни в коем случае себя никогда не видел в роли защитника людского рода. получи он способности или стань суперсильным, или, может, позволь ему вершить правосудие - вышел бы точно антигерой как минимум, максимум - суперзлодей. со своей странной философией, которую и философией-то не назовешь, потому что далеко не мудрость. выборочно вытягивать людей из дерьма и вербовать в курение травы и жизни для себя.
и он повинен в жизни троих, а может и большего числа людей, кто знает.
не каждый задумывается о своих поступках и словах, которые приводят, как правило, не к самым лучшим последствиям. и Ривер был не самым обходительным молодым человеком.

желает не влезать в неприятности, на самом деле.
и лезет в каждую проблему, на самом деле.

настойчиво обходит стороной чужие дела и вспыхивает, если задевают его.

проблемы с управлением гнева у вашего мальчика, - говорит очередной врач и Ривер на это закатывает глаза. вообще, закатывать глаза он любил на любую вполне предсказуемую вещь.

- скажи мне то, чего я не знаю, - усмехается в ответ и давит в себе разрывающий гнев изнутри. это ли было управлением? всего лишь подавление эмоций? а стоит ли их подавлять?
- да, мальчик мой, ведь ты уже унес в своём огне троих.

нести возмездие тем, чьи поступки отвратны и не сходятся с покалеченным мировозрением Ривера. ублюдок Билли и его шайка оказались головной болью, которая стучала о черепную коробку изнутри, так что стоило и им преподать своего рода урок. сначала - ненавязчиво, словом и резким замахом кулака. а дальше время покажет, до чего будет готов дойти Ривер, чтобы те больше не докучали.

равновесия ради Билли будет выживать слабых, - скажет кто-нибудь. что ж, хуевое равновесие выходит. правила джунглей всегда были негласным сводом законов школы, с чем Рив определенно не хотел мириться. жаль, что Генри попал под прицел задиры и хулигана. если бы Билли выехал в большой город, то вряд ли бы со своим гонором выжил. улицы куда более беспощаднее и Ривер готов показать это в лице себя.

- хорошо, без скорой и помощи, - усмехается Ривер и отодвигается от Генри, который явно не был готов принимать помощь вообще от кого бы там ни было. неужели все всегда проходят мимо? дерьмо какое-то. не город, а маленький ад; и эти размеры только подогревают язвительность всех остальных. все хотят знать самые мерзкие секреты соседей, но если спасаться при потопе - то только самим. остальные - балласт.

Ривера медленно подтакливает волнами к знакомому состоянию, только сейчас в этом не было смысла. это ли управление гневом, врач? искать обоснование своим поступкам и когда надо, то сдерживаться? хуйня это. надо догнать и отвалить знатных пиздюлей мерзкому Билли, чтобы в ближайшие дни он учился ездить на кресле-каталке, потому что его коленные чашечки вечером вывернули наизнанку.

но Ривер видит, что важнее помочь Генри сейчас. и быть здесь сейчас. он всё ещё хрипит и говорит с трудом, из его глаз катяться слёзы и это так напоминает Дево, что до сжимающейся грудной клетки. помня плачевный опыт концентрации не на том, решил, что вернее будет остаться тут, а не идти и крошить урны по дороге.

Лэйн помогает собрать вещи и протягивает в раскрытый рюкзак поднятые книги. Генри, кажется, действительно хорошо учился и всё подобное, потому что ну кто ещё будет брать всю библиотеку с собой? как его плечи вообще выдерживают? парень выглядит довольно щупло и... забито.
- в следующий раз попытайся отбиваться своим рюкзаком, - улыбкой на лице и смотрит внимательно на рану. кровь до сих пор идет.
- тебе надо чем-то зажать рану. по себе знаю - оно будет заливать тебе всё лицо ещё долго, - хмурится и достает из рюкзака футболку сменную. на физкультуру Лэйн так и не дошел, решив провести своё время в библиотеке и как-нибудь напитаться духовным, так сказать; протягивает настойчиво и - давай-давай. болит и щиплет, я знаю. вряд ли тебе привыкать к этому, так что прижимай.

поджимает губы и закрывает полупустой рюкзак, накидывает на спину, осматривается по сторонам. всё ещё никого нет.
Генри только что чуть не убил один верзила, а он сокрушается, что его за это поколотит отец. что ж, жестоко выходит. теперь картинка начала складываться и кусочки собираются в картинку. не хотелось таскаться с грушей для битья и записываться в защитники. но парниша действительно, кажется, нуждается в какой-то поддержке... так ведь?
то есть, это не было из соболезнования и жалости.

Дево тоже казался крепким временами. отец на него кричал, но не бил. прикладывать свою руку он любил к Риву, но не к его брату. а потом Дево связывает петлю и протягивает свою голову в удавку. повеситься - как выход, но Ривер до сих пор корит себя за то, что из них ушел самый светлый и умный.
Генри не должен доходить до блядского безвыходья.

- хуево тебе, чел, - пожимает плечами, - этот город всё лучше и лучше.

- Билл полнейший мудак. его надо кому-то ставить на место. хотя таких жизнь тоже нагнет потом. наверное. в общем, пойдем ко мне. промоем рану и, если надо, я наложу швы. моя тётя работает в больнице, знаю некоторые приемы, - на самом деле приёмы Ривер знал не потому, что тётя умела орудовать иглой и ниткой, а потому что раньше слишком часто получал раны, которые следовало стягивать и заклеивать. на нём не заживает, как на собаке, что крайне портило всю ситуацию.
- скажешь, что у вас была драка... из-за девчонки? и ты победил. и пойдешь на зимний бал с самой красивой ботаничкой школы.

- да пойдем, не ссы ты так. и если не умеешь бить, то кусайся. я серьезно, - клацает зубами, чуть поддаваясь вперед. смеётся довольно и хлопает Генри по плечу. - этого Билли явно не будет ожидать. вгрызайся в шею и прокусывай артерию.

до дома пешком минут двадцать.

небольшое двухэтажное строение с маленьким садиком перед, с небольшой поляной - за, только отсюда не видно. всё ограждает высокий живой зеленый забор. непонятно когда Луиза находит время для ухаживания за фассадом, но сам факт - выглядит всё довольно мило. и не скажешь, что в таком маленьком и уютном мире живёт некто по имени Ривер.
его комната в постерах и беспорядке. его комната - показатель гранжа. его комната - чуть ли не всегда задымленное дымом от скуренной травы пространство.

прихожая ведет к гостиной справа, слева - небольшая кухня и столовая вместе. лестница позволяет добраться до второго этажа и пройти в ванную комнату, в угодья Ривера или Луизы. в потолке небольшой люк, откуда можно спустить лестницу и забраться на крохотный чердак. там много коробок и другого хлама, а стоять в полный рост крайне проблемно, приходится перебираться на четвереньках, если нужно что-то достать или прогнать грызунов.

- разувайся. Лу любит порядок, - скидывает обувь в прихожей и вешает ветровку на крючок. по лестнице вверх, рюкзак улетает в комнату к Риву, - дальше - ванна. можешь помыться и я тебя залатаю. сейчас найду что-нибудь во что можно будет тебе переодеться.
Генри зажат и это понятно. Ривер старается не обращать на это внимание и тем самым позволяет Генри самому обустроиться в окружающем пространстве, чтобы чувствовал себя... лучше. не пытается расположить к себе или типа того, потому что заводить дружбу Ривер не то чтобы хотел, просто думал, что это никому не нужно. так или иначе, он уже рылся в своём комоде в поисках футболки и шорт, которые не спадали бы с тощего тела Генри. и он уже думал о том, что этот город скрывает самые мерзкие человеческие души. в мегаполисах или том же Дерри, в котором вырос Рив, было где развернуться и спрятаться. тут пока ничего не понятно. слишком давит этот купол.

подходит к закрытой двери ванной и стучит два раза.
- всё нашел? я тебе шмотки принес. пока всё своё закинь в стирку. там и сушилка есть. допотопная, но вроде работает.

[ava]http://forumavatars.ru/img/avatars/0018/f9/58/154-1513198329.png[/ava]

в ответ на свои слова Ривер слышит, как Генри вырубает воду и... падает? что-то еще падает? окно? он уронил шкаф? попытался сбежать, но не вышло? на самом деле не сразу понятно было что же произошло, поэтому Лэйн какое-то время просто вопросительно глядел на дверь в попытках разглядеть хоть какие-то ответы. получалось тщетно, пока Генри не подал голос и не сказал, что в порядке.
- ты точно цел? - то по звуку, кажется, не совсем. так или иначе, Ривер хотел добавить, что вообще-то Генри мог плескаться в ванной сколько его побитой душе угодно, вещи он мог бы и у двери положить, но парень выбрался довольно быстро и уже открыл дверь.

комната была застлана паром и запахом душгеля. Генри выглядел уже более чисто, но одна сторона его лица была опухшая и распаренная рана продолжала кровоточить. не так сильно, но прокладывая небольшую красную дорожку по скуле.
любимая шторка Лу, которую она так долго выбирала в магазине, была наполовину сорвана и валялась на полу. Ривер лишь широко улыбнулся и не сдержал коротких хохот.
- да забей, чел. это всего лишь шторка, - поворачивается к Генри спиной, чтобы тот мог переодеться и сам принимается искать аптечку или хотя бы её составляющие. перекись водорода, пластырь, вата, баночки с лекарствами и еще баночки. опрокидывает одну и следом валяться еще несколько оранжевых пластмасок.
- блять, - ругается Ривер шепотом и скидывает всё нужное в раковину, чтобы оно лежало и никуда не укатывалось. Генри уже почти до конца натягивает одежду и садится на бортик ванной, чем вроде как выказывает свою готовность.

Ривер присаживается на корточки, чтобы собрать раскиданые лекарства и поднимает взгляд на Генри; тот сжимает пальцы на запястье, но это не прячет бинта, на котором разводами разошлась некогда засохшая кровь. Ривер знал как выглядят порезы и как выглядит бинт, скрывающий эти порезы. так же Ривер вполне мог сказать, что также знает как выглядит человек, который наносит себе подобные раны. и Генри подходил под образ. нисколько не радует, не озадачивает, только подогревает интерес Ривера к этому человеку, а также к жизни в гребаном городе.
насколько надо быть мудачьем, чтобы побуждать людей такое с собой творить? или насколько надо быть слепым, чтобы якобы не замечать страдания другого?

или ты так хорошо прячешься, Генри?
почему же ты от меня так умело не скрываешь свои порезы?

ничего не говорит, но поджимает губы. Дэво тоже оттягивал рукава, растягивая их чуть ли не до пальцев. отца это дико раздрожало: моветон так ходить молодому юноше. в любом случае, он тоже умело всё скрывал, а Ривер знал. может, это просто Ривер такой дохера особенный и внимательный.

- я умею. криво, но умею, - теперь он решил быть честным, - то есть, я накладывал как-то себе на ногу, когда упал со скейта и свалился на разбитую бутылку. было дико больно, поэтому пришлось вколоть обезбол, благо он оказался... под рукой. другу как-то зашивал лопатку. тут ничего хитрого. как-то зашивал и порезы от лезвия, - проводит пальцем вдоль своего запястья и, поднимая край кофты, открывает взору побелевшие шрамы. он как-то попытался покончить с собой, но не при помощи вскрытия вен на руках, - он резал ноги. на руки в лечебнице смотрели и быстро перетягивали любые вскрытые запястья. вскрывая вены на ногах у Ривера была определенная фора и он чуть ли не откинулся от кровопотери. то есть, он помнит какого было закатывать глаза и переставать чувствовать всё вокруг. сначала ужасно больно, но со временем начинает покалывать всё тело, становится тепло, а потом холодно. а потом всё равно.
- иногда ты не достаешь до вен и артерий, но кожа сильно расходится. на себе не шил, это больно. на других тренировался. удобно, что порез от лезвия ровный и можно красиво зашить.
улыбается слабо.
берёт упавший «алпразолам», в народе более известное как ксанакс. ниже аккуратно выведено R. Lane.
- если оставить всё так, то может начать нарывать, а там и заражение крови получить не хитрое дело.
«трамадол» выписанный на имя R. Lane.
- куда ужаснее, чем умереть от кровопотери, знаешь, - пожимает плечами и поднимает «либриум».
- если тебя будут так часто бить, то я смогу тебя чаще зашивать и набивать руку на этом. поможем друг другу, - смеется и берет «пентазоцин», который принадлежал уже Лу. иногда она страдала сильными болями и приходилось закидываться лекарствами. секунд пять перебирает в руках упаковки с таблетками. лишний раз напомнить себе, что ты немощное тело, оболочка с покалеченным разумом. замкнутый порочный круг.
Ривер убирает всё на место и закрывает шкафчик, предварительно выудив небольшую «первую помощь».

всё, что лежало в раковине - Ривер ставит на закрытый стульчак туалета. в первой помощи на дне лежат две маленькие бутылки виски. - чтобы руки не тряслись, - откупоривает и делает пару глотков. протягивает Генри: - чтобы не отвлекаться на боль.
смоченной в пероксиде водорода ваткой промокает рану. да, будет больно и неприятно. да, Генри может дёргаться и шипеть и Ривер готов к тому, что поначалу начинаешь резко наклонять голову, пытаясь избавиться от очага боли. только Ривер тут был в роли карателя, а Генри - мазохиста. ему не привыкать, ведь так?
- как будто иголками, да? но ты подожди, скоро узнаешь какого действительно - иголками, - смеётся. промывать старается аккуратно, но не это было важным. немного грубо и местами слишком сильно проходясь по ране, но как следует стирая кровь и различая края рассеченной кожи.
- всё не так уж и плохо, знаешь, - смотрит совсем рядом, чуть ли не касаясь носом чужой щеки, - нанесем тебе семь-девять швов. хорошо ж тебя приложили, парниша. да не бледней ты так.
смеётся заливисто и подготавливает иглу, стерелизуя её, специальную тонкую нить и руки. - надеюсь, проникновений ты не боишься? - продолжает хохотать и тем самым вряд ли вселяет хоть толику уверенности в собственный скилл, которым он обладал довольно сомнительно. то есть, сам Ривер не сомневался, что штопать людей он умеет, просто кому-то его работа может показаться довольно не чистой. так или иначе, для Генри он сейчас хочет постараться. чтобы шрам был минимально заметен, да и не мешало сильно.
- не дёргайся, у меня и так руки трясутся, - подносит иглу ближе, - да ладно, шучу. всё нормально будет. дыши только.
аккуратно протыкает кожу, пассатижами помогает сделать первый стежок, рядом - второй. затянуть и отрезать. конечно же он соврал про семь штук, хотя для Генри процедура могла показаться предельно долгой.
откладывает всё в сторону и протирает вокруг раны кожу антисептиком и охлаждающим гелем, - это всё фишки Лу. она работает в больнице и знает кучу секретов. снимает отёк в считаные часы. к утру будешь как новенький, - пальцами касается его подбородка и побуждает посмотреть на себя прямо, оценивающе присматривается, - пусть и не такой красивый, как раньше.
Ривер любил выводить людей из себя или ставить в неловкое положение. не знает, удалось ли это сделать в с Генри, но пока тот не сбегает, значит не всё потеряно. наверное, поэтому у Лэйна нет много друзей. он слишком легкомысленно относится почти ко всему, а заставить его начать беспокоиться не каждый может. Генри это почти сумел сделать.

скидывает ненужные штуки в урну и достает из аптечки бинт.
- а теперь давай руку. я сегодня твой лечащий врач и должен убедиться, что нет заражения, - улыбается мягко, совсем без издевки. от прошлых попыток веселиться осталось мало чего. Риверу это было слишком... напряженно. и важно. без слов продолжая, смотря внимательно и касаясь пальцами чужой кожи почти невесомо. протирая и заматывая крепче.

Дэво тоже боялся протягивать свои руки, но Ривер оказывался слишком добрым и настойчивым в хорошем смысле. никогда не пытался подкалывать или упоминать об этом. Лэйн знает, какого это - когда пытаются упрекнуть в этих действиях. кажется, намного больше он понял уже когда Дэво умер; больше всего осознал, когда провел долгие месяцы в лечебнице. слишком много переосмыслил по дороге в этот тихий ад и сейчас только больше удостоверяется, что многие люди кричат внутрь себя, не распыляясь на других.
когда-нибудь он расскажет Генри возможности освобождаться от внутренней боли, а может быть и будет вытягивать. если придется, то силой.

- голоден? - убирая всё по местам и вытирая кафель от разводов крови.

он молчал и зажимался. иногда как-то странно ерзал. ривер думает, что это из-за боли. или чего-то еще. не важно, в общем. он уже перевязал ему руку и вскоре будет всё лучше. не впервой сталкиваться с теми, кто режет себя или в принципе наносит какие-то увечья. для вреда себе не обязательно только резать и пускать кровь, можно, например, не питаться. или не спать. или изнурять себя тренировками. или одеваться не по погоде. главное, чтобы было больно и тело ломило неприятно. чтобы забывалось всё остальное. чтобы, как бы это сказать, накрывалось материей физического неудобства. чтобы изувеченное тело принизить, но возвысить идущую трещинами душу.
будто бы это помогает.

тебе это помогает, генри?

что ты чувствуешь, когда наносишь себе порезы, когда вскрываешь кожу; когда видишь, как мелкими каплями проступает кровь; когда чувствуешь, что ты не можешь контролировать усилившийся поток; когда ты перекрываешь рану бинтом и в школе судорожно понимаешь, что рубашка пропиталась кровью?

думает об этом и смотрит на закрытую дверь ванной. задерживается не на долго и спускается неторопливо на кухню, оставляя генри на втором этаже в полном одиночестве с делами, какими бы он там ни занимался.

собственно, одному побыть иногда тоже надо.

лу любила готовить, правда не всегда этим занималась. по выходным она делала великолепную выпечку, а на неделе мясо или что-то еще. то есть, в доме еда была, пусть и не стабильно каждый день. иногда на холодильнике висела не выбрасываемая записка с выведенным «на комоде в прихожей деньги - сходи купи себе поесть. не успела приготовить (можешь и ты попробовать, от этого редко умирают)! люблю, лу».
только сегодня дверца холодильника была лишь в паре магнитов, открытках и фотографиях семьи лэйн и сойэр.
рив какое-то время смотрит на улыбающееся лицо дэво на снимке. парнишка прижимается к брату и щурится из-за ярких лучей солнца. он тогда был в ярких синих шортах и желтой рубашке. снимок немного обветшал и выцвел, но эмоциями всё ещё пестрит. ривер тоже рядом улыбался. почти совсем не похож на себя сейчас, как кажется самому юноше. хотя лу сказала, что он вообще не изменился. и что ей так жаль дэво.

и ривер смотрит в сторону лестницы, которая ведет ко второму этажу. и там дальше - ванная. и в этой ванной генри. и он тоже пытается выживать. как и дэво. они совсем не похожи, на самом деле. дэво хотелось потрепать по волосам и сказать, чтобы подключал приставку к телевизору, да искал второй джойстик.
генри же... хочется...
(прижать к стене?)
уберечь от ублюдка чейза и его шайки. просто чтобы тот вздохнул спокойно и смог давать отпор. просто чтобы научился стоять за себя, потому что люди не должны испытывать собственную ничтожность и чувствовать унижение. это несправедливо и крайне гадко.

ривер задумчиво открывает холодильник и достает коробки с отбивной и картофелем. перекладывает на тарелки и разогревает. генри спускается как раз ко времени садится за стол.

за окном уже совсем начинает темнеть и фонарные столбы зажигаются тусклым светом, освещая пустую дорогу. только дороги было толком не видно - слишком уж высокий живой забор. наблюдай кто из-за него за домом, то этого было бы совсем не видно. и от этой мысли холодом по спине. задергивает шторы и включает свет.

- лу умеет вкусно совмещать всякие... продукты, знаешь. без понятия как она это делает, но оно бесподобно. если бы не она, то я бы питался либо хлопьями с молоком, либо духом святым. не знаю, когда придет лу с дежурства. если и придет, то не проблема. наконец увидит, что у меня есть друзья в этой дыре. а ты не сокрушайся, она не превратит тебя в такую же отбивную за шторку, хотя, даже спорить не буду, она в силах это сделать, - потому что всё семейство лэйн и сойер взрывоопасно, мать вашу.
ставя тарелку перед генри и вторую напротив; усаживается удобно, подгибая одну ногу. ох, лу обычно бесилась. «за столом сидеть надо как надо, молодой человек. если хочешь в развалочку, то пошли на диван перед телевизором поедим». и перебирались они в гостиную, да смотрели локальные выпуски про охоту и охоту и еще немного охоту. и каждый раз обсуждали, как отбиться от медведя разными подручными средствами. в прошлый раз риверу достался в руки перцовый баллончик. в общем, разодрал его медведь и раскидал по лейкбери. луиза победила и выжила, потому что «пока он занимался тобой, то мне не пришлось применять лопату и я просто убежала». вот так и поступают настоящие родственники - спасают любимых. да, ривер про себя такого настоящего.

- телефон в прихожей. бери, звони, - дергает плечами и откусывает кусок. зачем пользоваться ножами, когда можно зажевать всё и сразу? вот, и я тоже не знаю.

генри говорит «спасибо».
ривер пожимает плечами.
генри снова зажимается.
он всё за своё и своё.
кажется, парниша действительно слишком сильно закрылся в себе, если когда-то вообще был способен раскрываться перед кем-то. что с тобой случилось такое, парень? неужто отец конченый подонок и тебя забивает?
то есть, это же... очевидно?

почему в этом блядском месте никто не может никому помочь?

почему... ты не хочешь принять помощь от тех, кто может её предоставить?

хотя, я понимаю, генри. я понимаю. они не смогут разглядеть в этом проблему.
это всё «период такой».
это всё «глупость твоя».
я помогу тебе генри, ты только не бойся просить.

- всё нормально, чел. мне не прилетит. от лу - точно, - иногда так феерично везет, что ты перестаешь жить с деспотом отцом и переезжаешь в какой-то мелкий городишко, но зато к человеку, который становится для тебя большей семьей, чем те пятнадцать человек, старавшихся окружить напускной заботой и попытками воспитания. в жопу таких родственников.

интересно, что же такое болтают разное? любопытно, на самом деле. или нет. то есть, всегда интересно, что же там говорят дальше, когда произносят твоё имя, но не было желания идти и узнавать намеренно.
лишь удивленно вскидывает брови, потому что не любит, когда его обсуждают за спиной и не думал, что в школе будет вызывать хоть какой-то интерес. но приезжие откуда-то из-за пределов города лейкбери вызывали перешептывания и откровенные расспросы о жизни за пределами. как же там - в большом мире?
там всё... большое.

- да это не большая тайна. я ж не секретный агент малдер, чтобы скрывать свою жизнью, - любит он секретные материалы и когда-нибудь станет малдером, вот чувствует, - мать у меня умерла, отца посадили за решетку, а из родни меня могла принять только лу. то есть, по завещанию или типа того. как опекун назначен. а я только рад - она самая адекватная из всех лэйнов, поверь мне. с ней и затусить можно, и пообщаться о чем угодно. я мог бы жить один, но не вывезу. сторчусь или сам засяду в тюрьму. а лу... помогает она очень, - последнее больше по медицинской части и ривер тут решает заткнуться, потому что нахрен оно всё надо дальше распылять.
- а болтать всегда могут что угодно. особенно в таких маленьких городах. я жил в большом. там в школах было тесновато из-за таких же как чейз, но как-то легче было их... приструнивать, понимаешь?

доедает и откидывается на стуле. смотрит на генри как-то слишком долго. непозволительно долго. то есть, так можно смотреть на человека, если вы ведете беседу, но не если молчите.
улыбается правым уголком губ. больше, наверное, как ухмылка.

- куришь? пока тётя не пришла, можно у меня в комнате засесть. а, блять. у тебя только приступ был. блять, - потирает лицо, - извини чел, извини.

убирает тарелки в раковину и подхватывает генри под руку (он такой тощий и холодный)
(риверу так нравится этот физический контакт)
(можно я буду тебя обнимать?)
(извини, госпади)
(я покурю травы и меня отпустит, хорошо?)
тянет к комоду, на котором стоит домашний телефон. - набирай отца или с кем ты там живешь и говори. что задержишься, да? давай.
выжидающе смотрит.

- бля. шмотки, - смеётся и поднимается по лестнице быстро, - пойду включу всё, чтобы успело постираться и высушиться, - кричит.

в ванной проверяет, чтобы всё лежало в машинке и выкручивает всё на быстрый режим. кровь, вроде, не так сильно засохла, чтобы не отстироваться. в любом случае, не так должно быть сильно всё заметно. порошок и отбеливатель, кнопка включения и с грохотом всё начинает работать. ривер проходит в комнату и надеется, что генри не останется стоять в коридоре внизу и поднимется как закончит разговор.
черт, это же теперь и ему не покурить? плевать, можно в окно. оно выходит на задний двор и лу не должна заметить. садится на подоконник и уже зажимается от холодного потока ветра. спрыгивает обратно, натягивает растянутую заляпанную чем-то толстовку черного цвета и вытягивает из металлической коробки заранее скрученный косяк. в этой коробочке вообще много чего еще есть, но не такое важное на данным момент. убирает обратно под наспех застеленную кровать. на стенах плакаты, по углам коробки и чемодан с не разобранными до сих пор вещами. стол с учебниками и всяким хламом. никаких фото в комнате, минимум воспоминаний о прошлой жизни: оно всё ещё упаковано в немой надежде уехать из города куда-то обратно.
на тумбочке лекарства.
на подоконнике полусухой кактус.
на стуле одежда.
всё как полагается, в общем-то.

садится удобнее на подоконник и приоткрывает окно; поджигает заканчивающейся зажигалкой, которую пришлось несколько раз потрясти, чтобы пламя хоть на какое-то время задержалось. затягивается в себя и довольно чуть откидывает голову, выдыхает в окно, оставляя в комнате минимум дыма.

генри уже поднимается.

- как чувствуешь себя? - дежурная фраза совсем не дежурным тоном. ему важно.

риверу внезапно действительно важно.

- стирка займет чуть меньше часа. а пока располагайся. если что - на стуле кофта где-то там есть. если замерз или неудобно.

затягивается и задерживает сизый дым в легких. тонкой струёй обратно в окно и чуть прикрывая глаза. ему нравится, как начинает отпускать стягивающее ощущение ненависти или желание быть с генри рядом-рядом. как начинает отпускать и накрывает знакомым чувством легкости. пусть это и было, наверное, лишь самовнушение или типа того. но хоть даже так.

разбитую губу дёргает неприятной болью.

- а что ты снимаешь на камеру? постоянно с ней бегаешь. вряд ли это проект, - затягивается еще раз.
- будешь? - протягивает, готовый поделиться.
- как-то часто вместо твоего лица я вижу объектив. неужто ученики школы твои главные герои? или это я? - смеётся, выставляя себя самоуверенным придурком.

шуршание подушки и простыни и одеяла оглушают. забирается глубже и пытается провалиться. впитаться. раствориться. боль выкручивает изнутри и выливается неостанавливаемым плачем. ткань сырая.

шуршание оглушает.

солнечные лучи встречают сопротивление в виде плотной ткани, закрывающей окно.

ривер собирается в комок тревоги и боли.

лу поднимается по лестнице и её шаги невыносимо громкие.

///

они накуривались после школы или просто так таскались по окрестностям. иногда ривер проводил вечера в одиночестве на скейт-площадке, где получал новые ссадины и синяки. через время подтягивались ребята, с которыми лэйн учился, но не общался. и они начали тусоваться иногда вместе.

потом сказали, что у одного парня предки будут заняты ночью. то ли до утра в гостях, то ли ещё что. не суть, главное: пустая квартира, где эти семеро человек могут напиться, повеселиться и устроить еще какой-нибудь забавный беспредел. ривер говорит, что хочет позвать еще с собой друга. все кивают и говорят, пусть приходит. все знают, что с чейзом ривер не дружит, поэтому это точно будет не элита.

алкогольные напитки, бонг с травой, настойки и еще какая-то фигня. двое зажимаются на диване, остальные играют в бутылочку. улюлюкают и хлопают в ладоши, отправляя очередную парочку в комнату или шкаф. очередная игра в семь минут на небесах.

горлышко бутылки указывает на рива, потом - на девицу. они смотрят друг на друга и улыбаются широко. парень поднимается с колен и протягивает руку девушке, тянет её на себя. скрываясь от чужих глаз, находясь в темноте.
музыка гудит в ушах или это давление крови из-за кучи алкоголя и скуренной травы. может быть, это была просто очередная мания и ривер берет её лицо в свои ладони, целует крепко и неторопливо. просто поцелуй. девушка готова прижиматься к парню, а он лишь смеется и чуть отходит. совсем не готов, чтобы возлегать с кем-то в этот раз.

боже, я так укурен.

да я тоже, ривер.

а ты такая красивая.

хочешь меня, ривер?

он смотрит на неё выжидающе и притягивает к себе с силой, но никакого желания сверх не появляется. лишь чувство, что это будет неплохо. возможно, аппетит придет во время? сколько прошло минут? время тянется бесконечно долго. она ведет руками по его телу, пробирается под одежду, ривер целует. она пытается стянуть его ремень, он целует.
из комнаты какой-то шум и крики, возгласы. не негативные, но что-то явно случилось.
ривер отстраняется будто бы охотно и на самом деле немного рад, что наконец выпутывается из этого туманного состояния. девушка смеется. она слишком пьяна, чтобы делать что-то еще. валится на чужой диван комнаты для гостей.

ривер выходит в гостиную и видит, как генри сгибается над ковром.

///

это было всепоглощающе. не помнит, как дошел со школы домой. помнит только, как толкнул перед собой парту и учитель сказал: успокойся.

я спокоен, блять.

молчит и смотрит пристально, встает резко собирает вещи. ему говорят: останься после уроков.

ривер говорит: да пошли вы все.

в коридоре ударяет урну, стену, шкафчики. его останавливают и просят зайти к директору. перехватывает тельма, говорит, что разберется, но не касается ученика. она ведет к себе в кабинет, а ривер наматывает круги по трем квадратным метрам и отсчитывает шаги. от ста до нуля, никак не успокаиваясь.
тельма говорит: я позвоню луизе.
в её голосе тревога, но ривер этого не слышит. луиза отвечает не сразу, но ривер этого не узнает, потому что он уже выпутывается из вопросов и просьб, из осуждающих взглядов учеников, вышедших на перемену в коридоры. сеть поворотов и ходов, вопросы знакомых и колин интересуется, всё ли окей. колин помнит веселого ривера во время пьянки. но колин не знает, что ривер сейчас катится в самый низ и видит блядское дно.
ривер натягивает наигранную улыбку.
издевкой: да, всё просто шик.

чейз вырастает на пути, стоит спиной и что-то пересказывает своей компании. ривер задевает его не специально и говорит, что он говнарь, хули стоит посреди блядского коридора.
чейз смотрит вопросительно толкает ривера в шкафчики и люди собираются кругом.

ривер говорит: отъебись, а.

чейз замахивается и попадает в солнечное сплетение, выталкивая воздух из легких. оседает, но сквозь боль поднимается и тараном, обхватывая руками, токлая сильно в шкафчики напротив, посыпая ударами в пах.

мистер лейн, какого черта? - говорит кто-то из преподавателей.

отходит с трудом и чейза оттягивают трое, ривера перехватывают товарищи. встречается взглядом с генри и спрашивает: чо уставился?

выбегает из школы и бежит бежит бежит бежит.

///

тянет к нему руки, но генри как-то неохотно пытается выпутаться, бормочет себе под нос и ривер не может расслышать или понять. а может не хочет никак понимать. какого черта, генри?
- блять, - ругается на остальных, - он же желудок ща выблюет.
ребята осторожно обходят ковер, смотрят внимательно, обсуждают, но все слишком пьяны, чтобы осмыслить. ривер трезвеет на несколько уровней вверх, тянет генри за собой в ванну, закрывает дверь и усаживает парня перед сортиром.
- вот это ты напиваться. не ожидал от тебя такого, - смеётся и веселится; помогать наклониться и не запачкать пол в чужой ванной. кафель плывет.
черт подери, генри реально нажрался как не в себя и сейчас слабой хваткой цеплялся за стульчак и его наклоняло в сторону и его вело назад, а ещё он пытался упасть, хоть и сидел. неудобно сидел. забирается на ванну и вытирает рукавом рот.
- тебе нужна вода, пей, - открывает кран с холодной водой и заставляет генри подняться и пить, много пить. да, нехотя. да, до очередных спазмов и чтобы снова к сортиру высвободить весь алкоголь, который так жадно поглощал.
- алкоголик хренов, - шутит и садится удобнее рядом. пальцами гладит его по волосам и ведет по спине. марш дрожит и покрывается испариной, волосы прилипли к его лбу. кожа такая зелено-бледная. ривер утыкается лбом в его плечо и закрывает глаза. вокруг только вертолеты. и он сам - вертолет. и центр вселенной. и всё вертится-вертится-вертится.

ему весело и в тоже время наконец чувствует, что... ему хочется обнять генри и прижать к себе. чтобы тому полегчало. опьянение возвращается на первый план с пониманием, что генри наконец начал дышать ровнее.

- тебя надо положить.

приподнимает и выводит из комнаты. трое уже собрались валить; они хохочут и держат бутылку паленого виски в тощих пальцах. вероятно, уснут на ближайшей детской площадке же. колин говорит, что похуй. оставайтесь вы двое тут. только тихо и чтобы в комнате на втором этаже. на полу.
не_в_родительской. пожалуйста, блять.

вытягивает генри на второй этаж и стягивает какие-то подушки и одеяла вниз.
- какой пиздец мягкий ковер, - заливается смехом.

садится на задницу, скорее даже плюхается. боль не чувствуется совершенно. пальцами в ворс ковра и будто бы теряя связь с реальностью. через секунд пять тянет на себя генри и пытается унять сопротивления пьяного друга, чтобы не разнес ничего ненароком. он хочет пить дальше? почему он злится?
- роуз? она свалила, сорри, чел, она ушла. да не злись так, в следующих раз ты поцелуешь её, - слышит генри откуда-то издалека. понимает, что захватил по пути бутылку пива. кем-то недопитая. до самого дна и вытягиваясь на полу, рядом с уже лежащим генри. тот переворачивается на бок спиной к риву и что-то продолжает говорить.

- а ты умеешь удивлять.

засыпает быстро и беспокойно. тянется и цепляется. на утро просыпается половиной тела на генри. голова гудит ужасно, во рту язык прилип от сухости к небу и вообще как-то было совершенно неудобно. ему жарко и холодно одновременно.
на кровати крепко спит товарищ_хозяин с той самой роуз рядом. значит, она не ушла. но они наполовину раздетые. фу, гадость какая. улыбается протяжно и поворачивается обратно к телу, на котором лежит сам. носом ведет по чужой шее и проваливается в сон.

///

в школе не появлялся два дня. становилось хуже. лу взяла выходной, но она нужна на работе сегодня точно. её топот такой оглушающий, что невыносимо. она протягивает лекарства и спрашивает, о чём ривер думает, что ему снится и чего он хочет.

ривер говорит: я хочу умереть.

через полчаса он засыпает и к вечеру умереть хочется уже не так сильно.

лу приходит поздно и зовет в гостиную. до трех часов ночи они смотрят старые фильмы на репите, которые фоном. они общаются долго, еще дольше молчат и выпивают пятую кружку чая. он скуривает траву впервые перед лу и сидя в гостиной. лу тянется тоже и говорит, что у неё появились проблемы, от которых она сбежала из большого мира.
она говорит, что люди жестокие козлы и нигде не укроешься. риву не повезло с предками, но пусть это не будет его ломать дальше. ривер начинает совсем немного улыбаться.
говорит: спасибо, лу. я люблю тебя, лу. ты же знаешь это, да? возможно, я слишком укурен, чтобы думать о своих словах и завтра буду себя чувствовать неловко. но ты мой самый близкий родственник из всех. когда умер дэво, то я сломался. спасибо тебе, лу.

лу гладит его по голове, пока он лежит у неё на плече и не чувствует пустоту, но только грусть. свою знакомую и приятную грусть. говорит, что хочет спать и лу поддерживает эту идею.

ривер спит до середины следующего дня; лу была в вечернюю смену, но в комнату ниразу не заходила. она копалась в холодном саду, а парень лежал и не хотел двигаться. падая в сон и вылезая обратно.

потом в дверь позвонили.

не хочу никого видеть.

выпроводи их, лу. пожалуйста. скажи, что я уехал. что я умер. что меня нет.

он бежит так быстро, что мышцы начинают ныть и гореть. каждая преграда - уже заученный маневр, перепрыгнуть или прогнуться, но ни в коем случае не оборачиваться. падать иногда, сбивая колени и локти, царапая ладони и сдирая кожу. но продолжать. легкие уже выворачиваются наизнанку.

и потом остается только упасть замертво;

очнуться в кровати и понять, что бежал слишком долго и настойчиво, пытаясь сбежать от в_рага в попытках спрятаться и найти друзей. чтобы укрыться. чтобы доказать, что не один. чтобы остановиться и перевести дыхание. оборачиваться всё ещё нельзя, иначе увидишь лицо в_рага.

чужая рука в волосы и по всему телу пробегаются мурашки. ривер начинает снова пропадать в сон, ощущая доверие и успокоение рядом с генри. теперь он понял, что этот сон был бы гораздо спокойнее и, вероятно, впервые за долгое время действительно наполняющим силами.
чужие пальцы ведут аккуратно; по мочке уха и ще. ривер улыбается уголком губ и чуть шумнее выдыхает от еле ощутимой щекотки, но не смеет отдёргивать голову. он подставляет себя генри. он застывает и старательно пытается остановить это время, чтобы момент длился дольше (бесконечней). туман застилает.

и в_раг подкрадывается со спины и хватает крепко. на этот раз он припас усталость и жалость к себе. в другие дни может питать яростью и эйфорией, чтобы забег был интереснее, увлекательнее, чтобы ловить такую жертву было вызовом. ведь в_раг всё равно быстрее. убеждая себя, что всё бывало и хуже; что удавалось выкарабкиваться и из других переделок.

в детстве он с братом натягивал плащ или колпак или хватал в руки меч и был отважным войном. до сих пор ривер был отважным войном, пусть и время от времени терпя поражение сокрушающее до основания. собираясь по кускам и сегодня цепляясь пальцами за слова генри. его голос и грустный взгляд голубых глаз. он расстроен и как-то постоянно меланхоличен. он забит. он подобно щенку, которому нужен тёплый дом и, нет, не хозяин, но верный друг.
ривер протягивает руку и ждет, когда генри дёрнется. сначала дёргался. потом ривер опрокинул крупицы доверия и привязанности, растеряв уважение в чужих глазах. так кажется риву. и сейчас он протягивает руку и ждет, когда же укусят в ответ.

но генри протягивает свою в ответ и просит поменять бинты. без опаски закатывает рукав и открывает свежие раны. ривер поджимает губы и уходит в ванную за аптечкой. в зеркале отражение в_рага.

он всё ещё дышит в затылок.

он всё ещё тянет ко дну.

садясь удобнее на кровати и чтобы рука генри была вытянута. обрабатывая. шыпит и, наверное, будто мелкими иголочками под кожу. пероксид водорода пузыриться и пенится от соприкосновения с выступившей кровью. аккуратно вытирая насухо и покрывая слоем мази. должно заживать быстрее.
- когда скучаешь по мне - то звони. или просто приходи. можешь давать мне леща, когда я веду себя как уебок. но не стоит вредить себе, хорошо? - можно ли такое просить у людей? ривер помнит по многим и долгим часам общей и личной терапии, что нельзя говорить людям, которые причиняют себе боль, чтобы они просто этого не делали. или как-то шантажировать тоже не вариант. вообще, там множество триггеров и опасных ходов. в обычное время ривер бы сказал генри, чтобы бросал это пагубное хобби. сейчас он чувствует, что надо быть более усидчивым.

- если по какой-то причине тебе вновь захочется это сделать, то ты постарайся добраться до меня, ладно? у меня есть рации, кстати. нашел на чердаке недавно. надо поменять батарейки и мы будем на связи, - перетягивает белым бинтом поверх порезов, скрывая их от любопытных и не очень глаз. проводит большим пальцем по месту, где должны быть раны. поднимает глаза на генри.
- договорились? - улыбается устало, но так, как давно не улыбался. то есть, по-настоящему.

- я типа переживаю за тебя. без шуток, чел, - убирает остатки бинта в аптечку и ставит её на стол рядом с кроватью. ни желания, ни сил куда-то передвигаться. он слишком давно не ел нормальной еды, поэтому тело немного накрывало волной усталости.

и генри обнимает его крепко. прижимается ближе, обхватывая руками настойчиво и ривер поддается, хотя на какие-то секунды замирает. ему кажется, эта близость сейчас была... иной. то есть, когда генри запускал пальцы в волосы. и просил перебинтовать. и когда ривер говорил, что переживает... это. всё. странно. необычно.

генри совсем не как дэво, всё совсем иначе. но он тоже ходит на грани, к которой толкают все, кому не лень. ему ставят подножки и выводят из себя, нарушают личные границы и заставляют возводить хлипкие стены, чтобы уберечь себя и выиграть время.
выиграть время и остаться наедине с собой, постараться не слышать чужих резких слов, провести по запястью так глубоко и потом никогда ничего не слышать.

- да, оставайся. без проблем же, - говорит тихо и закрывает глаза, обнимая крепче.

запах генри пропитывает одежду, мысли и сознание. он пробирается под кожу и заполняет собой пространство вокруг. кровать вмещает двоих, только надо потесниться и ривер спокойно заваливается у края, потому что так ему спокойнее было. он смотрит на генри в темноте и изучает черты.

я хочу узнать всё, генри.

лу тебе рассказала... что именно? о чём? о моих вспышках и о чём-то важном?

не важно. я хочу знать всё о тебе.

но сознание ускользает в темноту и вязкие туманы, что не удается спросить что-то, не говоря уже о том, что были силы слушать.

///

на завтрак были гренки и сладкий чёрный чай. лу поджимала губы и иногда улыбалась, говорила совсем немного. она просто была рада, что ривер проснулся утром и вместе с генри они спустились вниз. парень наконец поел и запил водой две таблетки разного цвета. он начинал оживать по частям и теперь лу была уверена, что причина в генри.
а еще лу была уверена, что это ни к чему хорошему точно не приведет.

пока ривер отходил в туалет, она обратилась к генри.
- ты ведь понимаешь, что это всё лекарства? он не будет таким всегда... таким поддатливым и добрым? это дикий зверь, генри. он будет причинять боль. не факт, что завтра он вспомнит, что было вчера вечером.
лу просто всегда за всех переживала. и за генри в том числе.

- ривер, ты же знаешь, что будут болтать всякое, - говорит она вечером, когда они вдвоем сидят на диване в гостиной и по телевизору идет выпуск новостей, который воспринимается фоном.
- в смысле, ты о чем?
- я о вас с генри, - подходит к сути луиза и смотрит на ривера, - я видела вас вчера. решила не тревожить, потому что... не хотела. но, ривер, тебе не кажется, что ты переходишь границы?
- ты о... чем? - его мозг всё ещё затуманен седативными и сложно соображать. каждое его вчерашнее действие кажется совершенно обычным и приятным. от мысли о том, что генри запускал пальцы в его волосы становилось так тепло, - ты типа думаешь, что мы вместе? но мы не вместе. подожди. ты, что? хочешь сказать, что луиза сойер придерживается гомофобного взгляда?
- ривер, дело не в этом, - её тон голоса начинает поднимать и это означает лишь одно - она злиться, - просто двое парней, которые ведут себя вот так... люди не поймут, понимаешь? это тебе не мегаполис, где ты можешь держать своего парня за руку и гулять с ним.
- лу, я не хочу об этом говорить. генри мой единственный хороший друг и у нас нет отношений, которые ты сама себе сейчас обрисовала.
только лу видела то, что видела. и она знала, что для генри это тоже не просто дружба.
- только генри вряд ли воспринимает это как дружбу.
- да перестань.
- ривер, не шути с чужими чувствами и не давай надежду. генри не легко пришлось, ты знаешь?
- знаю о чем? его уже бросал парень? - если он начинает вести к ехидничеству, то старый ривер точно возвращается.
- сейчас не время для шуток. послушай. его мать покончила с собой у них в квартире и генри это видел. он был там. вряд ли он помнит все детали, но... как правило, дети подобное не забывают. и его отец. кажется, он его винит в смерти жены и...
- и издевается над генри? да, поэтому я не против, чтобы он ночевал тут. генри отличный парень и он сможет выкарабкаться из этого дерьма, - потому что ривер хочет ему помочь. настойчивое чувство в груди и постоянные мысли в голове о том, что надо быть рядом. надо помогать, - мне правда жаль, что такое произошло. генри не рассказывал мне о себе много.
- будь разумнее, - она встает с дивана и, прежде чем подняться к себе в комнату, дополняет, - и наконец открой глаза. посмотри внимательнее. будто бы ты, блять, не видишь.

и ривер понимает, что этот разговор еще не закончен.

///

с понедельника возвращается в школу и ведет себя как обычно весело и задорно. какие-то ребята обходят стороной, чейз смотрит с ненавистью и получает в ответ выразительный средний палец. его сдерживают. ривер усмехается и скрывается в толпе. на обеденном перерыве снова подсаживается к генри. не удалось пересечься с утра и ривер, кажется, немного удивляет генри своим присутствием. или не удивляет, не понятно. он сразу начинает говорить.

- так. есть план, - дёргает бровями и делает ударную ряб пальцами по столу, - ты уже понял, да? последние уроки нахер не сдались. к тому же ты не забыл про день кино?
уходит также быстро, как появился.

ждет на привычном месте на отшибе школьной территории, где удобнее всего идти вдоль леса и скрываться в зарослях. еще там обычно не было медведей. генри успел рассказать достаточно историй о том, как людей находили растерзанными.
- я знаю, в чём проблема. тебе надо найти девушку, а? - улыбается широко и затягивается самокруткой. выдыхает плотный дым и чуть закрывает глаза, - в школе таких много. кто тебе нравится, красавчик?
генри вроде не особо рад идее, но ривер уверен, что надо просто преодолеть этот барьер смущения и всё будет шикарно.
- ты пока подумай, кто это может быть, а я тебе помогу. договорились?

до дома ривера они доходят спустя скуренный косяк и обсуждения запуска ракет в космос. ривер считает, что из него мог бы выйти космонавт, только курить надо бросить, потому что в ракете не курят. или можно будет запастись маслом конопляным и дело в шляпе. а генри может сидеть в nasa и координировать полеты. если ривера не пропустят в команду летящих, то он останется на земле и станет в этой же nasa уборщиком, потому что иначе никем его не возьмут, такого ебасоса прокуренного.

- лу говорила, что сегодня подменяет троих. какой-то вирус или простуда или типа того свалили половину персонала больницы и теперь она пашет за всех. в общем, её не будет долго, - стягивает куртку и снимает обувь, рюкзак быстро относит в свою комнату и спускается вниз. по телевизору должны были показывать фильм хичкока и ривер с генри договорились его посмотреть вместе. на кассете видели его уже раз десять, но тут по телеку! не каждый день такое крутят в лейкбери.

откупоривает припасеный ром и содовую, ставит миску с поп-корном и заваливается на диван. шторы закрывают окна и в комнате полумрак. идеально для фильма ужасов, пусть и была только середина дня.

- ты подумал над мои предложением? м? я, конечно, не так часто был на свиданиях, но что-то да знаю. так что положись на меня и спрашивай всё, что угодно, - отпивая ром из горла и жмурясь, потому что крепкий алкоголь то ещё дермище, но настроение было именно напиться. может, были еще какие причины. боже, фрейд бы потирал ручки и радовался всем мотивам, которые вертелись в голове у ривера, но которые тот даже не решается думать.

допытывается и радуется, потом они переключаются на самые классные сцены и говорят вместе с диалогами персонажей.

генри раскалывается и говорит, что аспен.
ривер прикидывает мысленно вероятность успеха и, в принципе, всё может выгореть.
а куда?
в кино?
боже, генри.

- хорошо, следующий пункт - не держи её часто за руку. девушкам не нравятся потные ладошки. и дыхание проверь. не делай такое лицо. да-да, пей-пей, - подталкивает горлышко к верху и заходится смехом, - ты будто впервые с этим сталкиваешься. не говори, что даже не целовался!
и снова улыбается широко. он уже докуривает косяк и тушит о пепельницу. комнату заполняет сизый дым, музыка с титров и мысли ривера плывут. воздух становится таким плотным.

- я могу тебя научить, - почти не улыбается, садится ближе. - да, без шуток.float:right
смотрит в глаза генри и отставляет бутылку; генри её вроде даже не особо крепко держал.
- не вытягивай губы вперед. и глаза закрывай, иначе будешь выглядеть как фрик. аспен испугается и убежит посреди сеанса. возьми последний ряд, кстати, и, возможно, ты не только поцелуй получишь, - подмигивает.
он наконец замолкает и приближается, накрывая своими губами его. учебный поцелуй становится слишком настойчивым. пальцами к его лицу, но одёргивая себя в момент и цепляясь за чужой воротник.
поддается вперёд. ром смешивается с привкусом травы. мысли ривера смешиваются с идеей никуда не отпускать генри.

ты не понимаешь девушек. и я не понимаю девушек. я не понимаю парней. я не понимаю взрослых и детей, и подростков, я не понимаю всю эту блядскую сложную жизнь. я не вписываюсь в рамки и моральные принципы, в которые меня так усиленно пытались впихнуть. мне ставили капельницу и пичкали лекарствами, чтобы наладить химическое равновесие в голове. со мной говорили и вытягивали фразы, чтобы понять и настроить психологический подход.
только у них нихуя не вышло.
а меня ты понимаешь, генри?
меня, блять, ты понимаешь?

конечно, ведь иначе ты не обнимал бы меня сейчас за плечи, стискивая пальцы на широких лямках платья, не оставлял бы красные следы на моей коже.

или ты слишком обдолбан, чтобы меня понимать?

ривер улыбается и шумно выдыхает ему в губы, легким касанием и кусая игриво. он мажет и касается щеки, размазывая вязкую помаду по чужой коже и по своей. он касается пальцами его кожи и наконец проводит по щеке, зарывается в волосы и стягивает пряди волос, заставляя откинуть голову. кусает за шею.
он подставляет себя и позволяет генри делать то, что он хочет. робко и невесомо сначала, но после - так приятно и протяжно. красной помадой выводя каждое своё действие, выискивая пульсирующую артерию под кожей и задерживаясь.

да, генри. моё сердце отбивает бешенный ритм, потому что я накурен.
и я всё ещё нихуя не понимаю этот мир. моя злость - то, что мне нравится.
понимал бы ты меня лучше, если бы я не закрывался своим ебанутым взглядом на жизнь и не хохотал как припадочный каждый раз с тупых шуток? дружил бы ты со мной, будь я  с о б о й  без лекарств и подобного? грустный и, сука, просто перманентно всем недовольный. как же меня всё это выносит. как же меня рвет на части.

пальцами хватается за платье, которое на генри. жалеет, что так много блядской ткани. тянет на себя. тут же толкает на диван и садится сверху, вжимая в мягкую поверхность. он целует и целует и целует, пальцами по шее и щеке. он закрывает глаза и не видит ничего кроме ярких вспышек.

мне плевать, генри, что на тебе платье.
мне плевать, генри, что на тебе помада.
мне плевать, генри, что ты парень.

мне не плевать на постоянный голос отца в своей голове, который твердит мне кем надо быть и кем быть нихуя не надо. как же я хочу от этого освободиться. мне не плевать на дэво, который был слишком молод и наивен. который не заслужил то, что с ним случилось. я был в этом пиздец виноват. мне не плевать на то, что в моей голове постоянный вихрь всякой хуеты, диктующей мне как действовать.

но мы ведь друзья, генри? мы ведь всё ещё друзья?

пальцами обхватывает чужие запястья и целует его руки. пальцы. целует его повязку.

оно будет заживать быстрее, я обещаю. тебе не придется себя резать больше, я прошу.

он улыбается и смеется. он продолжает подставлять шею поцелуям генри и улыбается широко. было щекотно и крайне приятно. песни сменяются одна другой, растягиваются во что-то единое и долгое, заматывают в пространство, которое было совсем не в лейкбери. где-то совсем в иной вселенной, в которой больше никого не существовало.

мне нельзя накуриваться настолько сильно и напиваться, генри. понимаешь? я начинаю делать вот это всё. хуево, но если бы вместо тебя был кто-то другой - я бы делал тоже самое, потому что я не различаю. меня уносит и выносит.
или, может, не стал бы.
может, дело как раз именно в тебе.
и мне надо напиться, чтобы освободиться.

генри.
ГЕНРИ.
ГЕНРИ.

выдыхается совершенно и генри тоже. марш откидывает голову на диван, закатывает глаза или смотрит в потолок, - непонятно. они дышат тяжело и очень быстро. сердце бьется о рёбра так больно, что начинает колоть и тянуть, но ривер не обращает на это должного внимания. его сердце может не выдержать. его сердце может остановится и ривер это знает. ривер ложится на диван и на лице глупая улыбка, а еще на лице размазанная чужая красная помада и это всё - поцелуи. это всё - генри.
от этой мысли в животе тянет, в животе что-то делает сальто и хочется улыбаться так долго, как только возможно.

туман завлекает ещё больше, чужое дыхание совсем рядом. ривер уверен, что готов еще танцевать, и вроде как встает и танцует, только оказывается на коленях и ударяется плечом о край столика. он продолжает смеятся.

генри лежит на ковре и пытается показать, что из неё выйдет потрясная морская звезда. ривер смотрит на него сверху и говорит, что генри мадама и что весь мир у его ног и похуй, что генри лежит.

они забираются на диван и продолжают подпевать, запаздывая со словами чуть ли не на песню назад. они смеются и отключаются.
они смеются и отрубаются.

///

ключи в замок и поворачивая трижды. она заходит в квартиру и первым делом ощущает смесь неприятных запахов. узнает прекрасно каждую составляющую и закатывает глаза. она готова увидеть всё, что угодно, но только не желает этого. лу вешает одежду на крючок и скидывает обувь. ключи - на небольшой комод. она так устала.
включает свет и застывает в проходе.

эти двое уснули на диване.
еще на них её платья.
на их лицах - помада. слишком очевидно, ведь её косметичка раскидана по всему полу. её тени втоптаны в ковёр. музыка уже давно не играет. остывший бульбулятор лежит на столе, бутылка рома валяется на полу.

лу стискивает зубы и с трудом сдерижвается, чтобы не стащить ривера с дивана не начать на него кричать. она с трудом сдерживается и ловит себя на мысли, что так и поступал его отец.

так что, ривер, ты просто решил оторваться, потому что я не твой отец?

придурок мелкий. идиот. сукин сын. твой мать, ривер. какого черта? ну, какого?

на её глазах проступают слезы и она шмыгает носом. смотрит на генри, который прижимает к риву и старательно не падает с края дивана. взглядом цепляется за размазанную помаду, за платье, за повязку. она почти развязалась и задралась. генри, этого я и боюсь. ривер ведь будет только вынуждать тебя дальше делать это с собой. боже, генри.

она выключает музыкальный центр и, уходя в комнату, выключает за собой свет. она закрывает рот рукой и пытается не начать рыдать в голос.
она звонит тельме и надежде, что та не спит в пять часов утра и телефон возьмет не её муж.
тельма, прошу.
тельма, ответить.
тельма, ты мне так нужна.

плачет в телефонную трубку, выслушивая потрескивания прерывающегося сигнала. наконец на том конце щелчок. знакомый заспанный голос.
- семья бауэрс, - явно не понимая, что происходит.
- тельма? тельма, о боже.
- лу? что случилось?
- я не заметила. это всё происходило у меня под носом, а я не углядела. тельма, я так ужасна. ривер...
- давай по порядку, милая. что происходит? успокойся, пожалуйста. мне приехать?
- нет-нет, не приезжай. они... они с генри. внизу. в обнимку и, тельма, столько всего. они напились и, кажется, накурились. а генри... боже, бедный мальчик. и ривер совсем не контролирует себя. мне кажется, я вынуждена отправить его обратно.
- но... луиза, послушай, ты после смены. ты бесконечно вымотана. пожалуйста, прими успокоительное и ложись спать. я приду завтра, хорошо?
лу кивает в телефонную трубку и тельма будто бы видит её. она чувствует.
- спасибо, тельма. я попробую поспать.
- мне пора. хороших снов, - шепчет очень быстро и кладет трубку. наверное, это из-за проснувшегося мистера бауэрса.

///

ривер перелезает через генри и активно страдает от головной боли. желудок скручивает и остается только добежать до туалета, чтобы выблевать содержимое. слишком много едкой жидкость и травы. глаза слезятся. встает на дрожащих ногах и поворачивается к раковине. умывается ледяной водой, потому что горячую ждать слишком долго. и это помогает разлепить глаза, наконец вздохнуть. пьет долго и жадно. решается поднять взгляд и застывает на лицезрении своего лица.
всё в разводах и... на шее тоже.

ночь как тумане. смотрит пристальнее. принимается смывать. мылом, мочалкой, водой. вытирает полотенцем и пытается оттереть оставшиеся пятна, которые оказываются не помадой. это... засосы? укусы? в груди всё сжимается не совсем приятно.
то есть, риверу вновь становится стыдно и жаль. жаль за свои поступки и за то, насколько близко подпускает к себе генри. лу же говорила: раскрой глаза.
это всё настолько пиздец очевидно.

тебе не нужна девушка, генри.
тебе не нужна другая девчонка, потому что ты смотришь на меня и касаешься пальцами моих плеч, ты запускаешь пальцы в мои волосы. ты касаешься пальцами моего лица. ты ведешь пальцами по моей коже и целуешь её.

закусывает опухшие губы и вспоминает, как вжимал генри в диван. низ живота начинает тянуть и ривер старательно отметает все мысли прочь.
нет-нет.

нельзя.

боже, нет.

отец вытягивает его из чужой кровати.
отец видел его в странной компании и видел, как ривер тянется губами к шее другого парня.
он выкручивает риверу руку и сигаретой оставляет памятки: так нельзя делать, сукин ты сын. ублюдок.

ривер ведет пальцами по предплечью и задерживается на круглых отметинах. глаза щиплет.

еще раз умывается, не поправляет спадающие на глаза волосы. выходит из ванной и замечает, что дверь в комнату лу закрыта. сердце пропускает удар. быстрыми и максимально тихими шагами вниз по лестнице. её пальто на вешалке. её обувь. её ключи. она всё видела. она всё поняла. она всё знает.

стягивает с себя платье, что то трещит по швам. он трясет генри за плечи просит его проснуться. говорит громким шепотом и чуть ли не умоляет.
- генри, проснись.
я всё проебал.
- генри, давай. вставай. генри, - трясет его так настойчиво, что парню ничего не остается, как действительно проснуться и почувствовать всю тяжесть выпитого и выкуренного.
- лу всё видела. она пришла домой ночью. генри. блять, очнись, - он злится. его трясет самого. пальцы не слушаются и второй рукой откидывает платье куда-то в сторону.
- давай, генри. блять. ты весь красный. сука.

отходит в сторону и смотрит в пустоту. руками держится за голову и оборачивается вокруг себя, наблюдая оставленный хаос. всё было грязным и испорченым. сука.

- иди в ванну. давай, генри. не тормози. блять.
выталкивает его наверх, не обращая внимание на чужое состояние. берет одежду генри, скинутую в ночи куда-то в сторону и на половине пути захода на второй этаж пихает генри в руки, спускается обратно и судорожно собирает весь ненужный хлам в выуженный из-под раковины пакет. бульбулятор, обертки, какая-то оставленная вредная еда и бутылку из-род алкоголя. находит крышку от бутылки. всё связывает и выносит из дома, оставляя дверь за собой открытой. в урну, прочь из дома.

платье отряхивая и возвращая на вешалку, складывает вещи луизы на диван. её косметичка испорчена ко всем чертям.

ривер кусает губы и ругает себя. он бесится.
он ругается в голос, но старается не быть громким.
он ненавидит себя так сильно, как ненавидел еще никогда.

я оплошал. я обещал лу, что не буду выходить за рамки. я обещал лу не курить и не пить. я обещал ей вести себя лучше и лечиться, но выходит всё боком. я снова дал сбой. я снова оказался блядской ошибкой в отлаженной системе жизни лу.

сука.

на часах было одиннадцать часов дня. суббота.

генри спускается, шатаясь.

- тебе надо домой.

садится на диван и кусает большой палец, цепляя кожу. во рту металлический вкус.
- боже, генри, извини. я не хотел.
смеется в истерическом припадке. ему хочется рыдать.

///

шесть часов вечера.
из комнаты лу доносится голос. кажется, она говорит с кем-то по телефону, но ривер не может различить фразы, лишь обрывки слов и, вообще, решает, что не в его праве подслушивать чужие разговоры. лу выходила несколько раз в туалет, но не спускалась вниз. она не заходила в комнату к риверу, в которой парень заперься и не смел выходить. он пытался отвлечься, но не выходило. строчки в книгах смазывались, от музыки тошнило, мысли только сильнее давили. он не выпил ни одной таблетки, полностью отдаваясь гребаной рефлексии.

шесть:пятнадцать вечера.
лу спускается по летснице вниз.
ривер спускается через десять минут и наблюдает, что лу сидит за кухонным столом и перед ней открытая пачка сигарет. в пепельнице уже один окурок и она докуривает вторую чуть ли не до самого фильтра. её нога трясётся в треморе и ривер ловит себя на мысли, что сам заходится в дрожи.

- я же просила тебя, ривер.
- я знаю, лу, извини.
- извинить... за что конкретно? - вскидывает брови. она выглядет отрешенной и очень строгой. ривер впервые видел её такой.
- за испорченую одежду. и косметику. и вообще, за то, что ты видела.
- ха, то есть, ты извиняешься, что не смог всё как следует скрыть? - её губы искривляются в улыбке и риверу становится не по себе. она указывает на стул напротив неё. ривер послушно присаживается и принимается барабанить пальцами по столу.
- дело не в одежде и, мать её, косметике. первое. я просила тебя не играть с чувствами людей. не быть таким с генри, - ривер открывает рот, но лу выставляет указательный палец и парень замолкает, - второе. я думала ты разумнее и не будешь устраивать подобные вещи у нас дома. третье. я просто разочарована.
- мне... правда, жаль.
- жаль? ривер, ты куришь траву как паровоз!
- это помогает успокаивать нервы.
лу закрывает глаза и это продолжает убивать. разочарование накрывает её волнами. на кухне повисает тишина на две минуты. она зажигает новую сигарету и не риверу говорить, что не стоит курить столько сигарет подряд. лу смотрит в окно и затягивается.
- успокаивать нервы можно иначе. на гитаре играть, например. спортом заняться. и... рив, ты и генри теперь вместе?
- что? как пара? нет, конечно! - усмехается.
- охуенно, - выплевывая желчью.
- что?
- в смысле, охуенно. серьезно. вы в размазаной помаде, у тебя на шее засосы. у генри на руке - порезы. ты оставляешь в его душе следы. топчешься в ней. рушишь всё вокруг себя и сваливаешь тусить дальше с ребятами, раскуривать траву и распивать напитки.
- вот не начинай.
- не начинай? ты всё заварил, когда не смог держать себя в руках!
- потому что я не могу держать себя в руках?! - риторически же.
- хватит оправдываться и прикрываться своей историей болезни, ривер! ты больше, чем всё вот это вот. ты человек с головой на плечах и должен понимать, что у всех поступков есть свои последствия.
- ты думаешь, я типа симулирую?
- я думаю, что ты типа совсем не стараешься быть лучше.
- заткнись.
- о, нет, мальчик мой. теперь я не заткнусь. ты и генри - вы не будете больше общаться. я запрещаю, ясно? я ставлю запрет. ты под моей опекой до твоих двадцати одного и меня не колышет, что ты якобы с восемнадцати весь такой самостоятельный. как показала практика, ты нихуя не самостоятельный, а значит я буду решать за тебя твои действия. если ты не можешь контролировать себя и свою болезнь, то я буду.
- с какого хера ты становишься как мой отец?
- ты не думал, что это ты заставляешь людей вокруг себя становится такими? - она повышает голос. её руки трясутся. она начинается говорить лишнего, как и ривер. он встает со стула и принимается ходить туда-обратно.
- не смей такого говорить, лу. это несправедливо.
- несправедливо, что ты ведешь себя как мудак со всеми.
первым летит в стену тарелка, стаявшая в сушилке рядом с раковиной.
- держи себя в руках, ривер лэйн!
дальше разбивается её любимая кружка о пол.
- не говори мне что делать, лу.
- я твой опекун. возможно, стоит тебя отправить обратно в гребаный мегаполис, где тебя запрут в лечебнице и ты сможешь как следует вылечиться. или сбежишь и будешь наконец жить в своё удовольствие!
- я думал, что здесь будет не как дома. что здесь не будет... как там! а ты, оказывается, как всё это блядское семейство. как мать и как отец. и как гребаный дядя, который хуйло. и теперь - ты!
- а ты думал, не будет как? я хочу спокойствия для тебя и для себя. ты снова заводишься. пока ты находишься под моей крышей, ты будешь следовать моим законам. и если ты не можешь жить без них, то вот тебе первый: никаких гулянок после восьми часов вечера. второй: никакой травы. третий: никакой выпивки. если я учую хоть какой-то запах, то тебе не поздоровиться, - и лу встает с места. они стоят совсем рядом.
- что? хочешь меня ударить, как этот делал отец? будешь совсем как бэнджамин лэйн? совсем как твоя сестра, которая откинулась от собственной ненависти ко мне?
и она даёт ему пощечину.

в дверь звонят.

луиза и ривер смотрят друг на друга, замерев на месте.

в дверь стучат.

луиза поджимает губы и идет в прихожую, впускает тельму.

- охуенно, мозгоправ тут как тут.
- она не для тебя, ривер.
- правда? тогда зачем?
- не твоё дело.
- лу, спокойнее, - тельма касается плеча женщины, но её одергивают.
- не смей приближаться к генри. это четвертый закон.
- да какого хуя? он мой друг, единственный причем.
- с друзьями не целуются и не засыпают в обнимку!
- тогда мы пара, хорошо! мы вместе! любим друг друга и будем играть свадьбу на блядской площади лейкбери!
- никаких отношений с генри. никаких отношений с парнями вообще. ты меня слышишь вообще?
- с каких пор ты такая гомофобка, лу?
тельма стоит на месте и, широко раскрыв глаза, просто наблюдает. она не находит, что сказать.
- кого хочу, того и ебу, понятно?
- заткнись и проваливай в свою комнату.
- нихуя. отвали от меня, - обходит лу и натягивает обувь быстро, хватает куртку и выходит из дома. он отказывается слушать это дальше. он отказывается впитывать это. отказывается вообще иметь что-либо общее с луизой сойэр, которая была самым близким ему человеком.

пиздец.

всё катится в пекло.

на улице ужасно холодно и ривер не надел кофту под куртку. его трясет от холода, но он настойчиво отдается этому ощущению и сидит под деревом у озера. вытирает слезы какое-то время, а потом просто рыдает, потому что всё проебал.

мистер, ваш сын не здоров. он болен. серьезно. вот, это его лекарства. нам нужна ваша подпись, чтобы мы могли оставить его в лечебнице на два месяца, а дальше будем смотреть на его успехи.
доктор, держите его здесь столько, сколько придется. только вправьте этому дикарю мозги.
вам похер, что я тут и вас слышу?
оно и к лучшему, ривер. ты достаточно сделал для этой семьи.

сломанный мальчик.
потерянный.
и разбитый.
всё же, давно уже не мальчик.
смотрит на свои ладони и изучает полосы. кто-то сказал, что на ладонях расписана судьба.
эта ли судьба на моих ладонях?

к десяти вечера до ужаса замерзший и с опухшим лицом он добирается до знакомого дома. он очень надеется, что хотя бы это не проебал за это утро. не может сформулировать до конца, почему ему так ужасно и отвратно от самого себя. почему он не может спокойно принять наказание и сидеть дома, ковыряться в учебных записях и слушать музыку часами напролет? почему ему надо куда-то сбегать и начинать пинать дерево? начинать пинать скамейки и опрокидовать урны? почему он не может просто забраться в свою кровать и принять то, что лу от него просит?
почему ему надо идти наперекор?
кажется, что так будет вернее.

стучит в чужое окно и ждет, когда генри выглянет.
как только марш дергает за ручку и впускает в свою комнату холодный воздух, ривер стягивает капюшон и смотрит на него виновато и как-то злобно. но зло это было обращено на себя и лу.
- мне так жаль, генри.
шмыгает.
- можно я у тебя переночую?
не чувствует конечностей из-за холода.

будто загнанный в угол зверь, будто некуда больше бежать, кроме как откинуться или прямиком в ловушку. в чужие лапы, к охотникам на растерзание. чтобы препарировали заживо, стянули кожу, вскрыли черепную коробку и наконец дали ответы, почему мысли такие неправильные, такие противоречивые и разрушающие. почему он делает всё не так, как надо.

но вместо очередного удара от отца или громкого его слова чувствует прикосновение к своим волосам и вбирает воздух прерывисто. в груди сжимается, память флешбеками напоминает, чем может всё закончится. и его стискивает ненависть к себе. его выкручивает чувством, что это не правильно.
только как - правильно? отрицать и бежать, натягивать маску за маской, облачаться в новые костюмы и язвительно отрицать себя же самого. для человека, которому наплевать на общественное мнение, ривер был крайне обходителен и старался не вызывать лишние разговоры о своей персоне, когда... вдруг задумывался, что ведь обсуждать могут.

генри, ты говорил, что всякие разговоры ходят.
а теперь какие будут?
что ещё обо мне говорят, когда меня нет в стенах школы?
или когда я отворачиваюсь?
они говорят, что я псих или выскочка, который только ищет внимания и проблем?

мне не нужно их внимание.
мне достаточно, что ты стараешься меня согреть и этого никто не видит и не знает. потому что это наше.
ты ведь никому не расскажешь?
и в школе, пожалуйста, не выдавай. не корми этих коршунов намеками. взглядами. прикосновениями.

уже завтра, возможно, риверу будет плевать. но не сейчас.

и генри говорит совсем о другом, он спрашивает о помощи. интересуется. значит, он точно об этом думал. губ касается легкая улыбка и ривер кивает.
- конечно, помогу, - разумеется, да. тело накрывает ажиотажем и предвкушением, будто это случится уже завтра. будто это будет совсем скоро. может быть, даже через час, когда его отец отрубится. не думать о последствиях, а только делать. ведь именно так ривер совершил поджог, оставив в доме живых людей. их трупы выносили предварительно упаковав в черные пакеты. не было смысла опознавать по лицу или другим отличительным чертам; личность устанавливали по слепку зубов, ведь всё, что от них осталось - кости.

дэво потом очень боялся, что ривер это сделал. вертел головой, ведь дэво не одобрил бы. он был слишком добрым и солнечным. генри совсем не такой и ривер тянется ближе, цепляется за эти темные мысли. к ней тоже подкрадывались демоны, протягивали свои чёрные грязные пальцы и облизывались такому сочному кусочку робкой души.

генри тянется к одеялу и накрывает ривера. он чуть отстраняется от генри и пальцами хватается за края, стягивая сильнее и кивая в благодарность. облизывает сухие потрескавшиеся губы, поднимает взгляд на генри.
- я сказал лу тоже самое. то есть, что ты мой единственный друг в этом богом забытом месте. но она хочет тебя защитить. ты бы видел,  как она переживает за тебя. и как ужасно сильно злится на меня, - снова облизывает губы и улыбается грустно. только губами. чужие пальцы касаются щеки и ривер закрывает глаза, осторожно наклоняясь навстречу прикосновению и как следует ощущая незнакомое ощущение внутри. в животе стягивает и скручивает, в груди сердце начинает биться так быстро. - я не хочу терять тебя. и нашу дружбу.

посмотри на себя.
уродец.
кем ты стал?
ты какого черта ведешь себя как шлюха, ублюдок мелкий?

дергает головой и отсаживается от генри. он раскрывает глаза и хватает воздух ртом, будто только что очнулся от кошмарного сна. блядские афганские флешбеки.

- мой отец тоже был придурком. то есть, он до сих пор придурок, только пока он в тюрьме - не может до меня добраться. уверен, хотел бы навалять мне как следует за всё, - скидывает с плеч одеяло и закатывает рукав левой руки. он редко носил просто футболки, только если поверх тонкой кофты или типа того. а сейчас спокойно вытягивает руку и показывает генри кожу, на которой шрамы от сигарет. там же порезы и шрамы после драк. не бросается в глаза так сильно, если не начать приглядываться. они все побелели, какие-то - лишь чуть розовые. но эти уродливые круглые шрамы от тлеющего конца сигареты...
- выжигал на мне свои слова. что нельзя быть таким и таким и другим. вот эти два самых больших - когда он курил сигару. в меня тогда еще полетел стакан с виски. у богатых свои причуды, - усмехается. он вроде никогда не говорил генри, что его отец был крайне уважаемым юристом, а его дед - судьей.
- он был продажной и коррумпированной тварью. не то, что его отец. тот был судьей и его убил какой-то псих, который сбежал из тюрьмы.

и говорит, что мог бы пойти по стопам своих предков. стать холодным и мерзким, совсем жестоким по отношению к другим и таким алчным что касалось денег и высшего удовольствия. говорит, лучше них он не стал, конечно. и всё равно пытается наказывать обидчиков. но не хочет играть в настоящую политику, как его отец и дед.
в какой же момент что-то пошло не так? где сломалось что-то в этой линии генетической последовательности, что ривер отдавался своему недугу в лапы, как в объятия к лучшему другу?

опускает рукав и обратно укутывается в одеяло. поджимает губы. он не знает, чего молчит. может, ждет чего-то от генри или, наоборот, ничего не ждет. как раз и хочет услышать в ответ молчание генри и чтобы без какой-либо жалости. собственно, ривер и говорит о насилие в семье без желания получить сочувствие. это был пройденный этап.
тут, скорее, накрывает тем, что отец действительно смог выжечь на теле и в сознании ривера свои правила и ненависть.

- мне сложно принимать себя, генри, - надеется, что марш понимает, о чём он. не хочет говорить конкретно. это так отвратно. -  мне сложно смирится с тем, кто я есть. во всех смыслах.

садится удобнее, спиной подпирая стену и подтягивая ноги к себе. укутывается в одеяло скорее даже инстинктивно, чтобы хоть как-то согреться. но тут же снова выбирается, потому что. сложно. непонятно.
блять.
его выедает чувство острой несправедливости и это ужасно бесит.
пусть будет холод ощущаться, чем всё это.

- я вчера испачкал твой бинт. может, стоит перебинтовать? у тебя тут есть чем? - беспокойство разливается во все стороны. принимать себя так сложно, но при этом помогать генри и справляться о его самочувствии гораздо важнее чего-то другого. вчерашняя ночь вообще вызывала крайне странные чувства, вытягивала на поверхность страхи и собственные ограничительные стены. риверу было приятно. риверу было пиздец приятно. но повторять это... казалось не правильным. опасным. и грязным.

кем ты стал?
отправить бы тебя в лечебницу, чтобы всю эту хуйную пидораскую из тебя вытрясли.
нравится сосать чужие члены?
да я таких в тюрьму кидаю.
а знаешь что с ними делают за решеткой?
на своей шкуре ощутишь, если не перестанешь хернёй страдать.

смотрит на руку генри и хмурится.
на ткани темные разводы. кажется, совсем свежие. смотрит на одеяло и там кровавые пятна. задел неудачно? хотел скрыть? снова себя резал?
почему настолько много крови?

ривер поднимает вопросительный взгляд и поджимает губы. он не злиться, он не разочарован, но крайне и ужасно испуган. ему не нравится это. злость пробирается внутри, скребется о кости.

- ты снова это делал?

облизывает губы.

- из-за... утра? из-за меня, генри?

я тяну тебя на дно. если бы я с тобой не начал общаться... может, было бы всё иначе. надо было помочь тебе тогда, на футбольном поле, и отвести в медпункт, чтобы спасли. чтобы заметили порезы. чтобы спрашивали и узнавали. чтобы вытягивали ответы и начали принимать меры.

я не в моих силах тебе помочь, генри.

- ты можешь сказать мне: почему? конкретно. все, блять, причины.

он уже касается плеч генри и трясет его немного. в попытках найти ответ. смотрит в глаза, выискивая ответы.

ладонями касаясь его щек, держа лицо и не позволяя отвернуться. в глаза.
будто бы там ответы.
будто бы он может мысли его прочитать.
будто бы генри сможет рассказать всё-всё.
и ривер сможет всё исправить.

нихуя не сможет.
хватит страдать хернёй, ривер. разве ты не видишь, что это ты - тот самый демон с грязными помыслами. лишь бы утянуть очередную душу за собой.

отстраняется, начиная принимать это.

- из-за меня?

может, лу права.

каждый заполняет пустоту в своём сердце как может. затапливает всё радостью и чем-то похожим на смысл; что-нибудь такое действительно приятное и важное для себя, общества, мира в целом. альтруизм. черт его знает, зачем людям так распыляться ради кого-то еще. иной начнет заливать сердце извращенными хобби, интересами, занятиями и странными знакомствами. влияние на чужую жизнь, наплевательское в ответ на открытость. всё ради того или иного счастья. чтобы пробирало. чтобы кайф и лёгкость. достигая точки невозврата и рано или поздно откидывая разочарования в сторону. а потом создавая отчет и замечая больше промахов, чем побед.

а чем ты наполняешь своё сердце, ривер?
чем затыкаешь свои раны в душе?

что есть предложить миру? выплесни чувства, эмоции; любовь, наконец.

или что? что ты делаешь? ривер, не надо.

и он смотрит на генри, который только одёрнул руку от волос. если бы он только продолжил, если бы запустил пальцы в пряди и немного их сжал. или потрепал по голове. или не смотрел как провинившийся щенок... если бы он был немного смелее, наверное. ривер не знает. он не уверен. если бы... ривер, наверное, узнал бы себя с другой стороны и притянул генри с силой на себя.
но лэйн уже задвигает ставни, перекрывая всякие попытки и возможность понять себя. принять. он садится ровнее и отводит взгляд.

генри говорит, что у него есть что показать. переводит тему и это позволяет вздохнуть свободнее, чуть шумно выдохнув. не придется распинаться или рассказывать чего-то еще. наверное, в принципе со стороны рива было ошибочно в данный момент делиться частичкой своих мемуаров, да вытягивать жалость к себе. это ни не приводит ни к чему хорошему, только заставляет чувствовать генри себя как на минном поле, наверное, который не уверен, куда ступить и что сказать, чтобы не вызвать нежелательных эмоций сверх прочего.

поджимает губы.

- что же это? - будто стряхивая с себя прошлое разочарование и наконец вступая в новый виток. к тому же, ривер увидит это «что-то» первым и оно придавало особой интриги и прелестности всей происходящей ситуации. если бы еще в затылок не дышала вероятность отца генри разносящего запертую дверь, то было бы всё вообще чудесно.

это оказывается тетрадью. ривер растягивается в широкой улыбке и замечает насколько много страниц исписано. они обычно мнутся и сильно выделяются от ровных и прижатых друг ко другу чистых листов. поднимает взгляд на генри и замирает в немом вопросе.
- черт, я-то думал лирика генри марша, - в ответ на слова генри и принимая в руки тетрадь. открывает первую страницу и принимается первым делом просто изучать аккуратный почерк генри. он исписал каждый строчку. где-то выделения и подчеркнутые фразы, перечеркнутые абзацы, пометки на полях и много-много текста. это было ужасно здорово.

- знаешь, я не сомневался, что ты напишешь сценарий, - потому что генри слишком сильно любил кинематограф. потому что генри слишком много наблюдал за людьми с той стороны камеры и знал, с какого ракурса подойти. он явно создавал свой мир, в котором не был частью. но сценарий мог помочь записать генри марша в список действующих лиц.

поданный текст только развеял любые сомнения по поводу возможных главных героев и ривер узнавал характеры. он узнавал эти лица, образы, ситуации. всё складывалось... теперь яснее. генри крутится в этом мире всегда. за всем наблюдает и выстраивает возможные исходы, когда «если бы», только этих «если бы» никогда не происходило кроме как в голове генри марша. ривер вычитывает строчку за строчкой, пока что пропуская пометки и помарки, не расшифровывая перечеркнутые предложения.

не дочитав до конца, поднимает взгляд на генри. на его затылок, которым он так любезно повернулся в ожидании ривера. хочется сказать, насколько это здорово, но в тоже время немного... странно? в смысле, будто бы следили. заглядывали за плечо. выискивали момент и здесь всё так круто складывается, они выглядят героями и настоящей командой по типу клайда и клайда, только в жизни всё не так.
в жизни один был просто психом, а второй - слишком закрытый. как хорошо, что в написанных текстах всегда у всего, мать вашу, есть предназначение и смысл. в жизни смысла было минимум, и, как правило, никак он не пересекался с ежедневными действиями, которые приводили только если к проблемам.

ты не считаешь меня зверем? но ты же сам видел. ты сам всё прекрасно видел, генри! как ты можешь... это отрицать? я пообещал тебе помочь убить. не я ли зверь? возможно, за маской скромного мальчика-генри тоже скрывается тот еще жестокий истязатель? скалит зубы и выпускает когти. сценарий тоже говорит о тебе очень много, марш.

и мне это очень нравится.

ривер улыбается широко, пока генри не начинает говорить о брате. вот мы и вернулись. конечно, это была не спираль, а петля. и она неприятно затягивается вокруг шеи, заставляя нервы натянуться и пальцами чуть сильнее сжать тетрадь.

- не надо называть меня героем. я не такой. никогда не хотел быть и... знаешь, это обязывает. я не хочу быть обязанным, - опускает взгляд и пытается читать дальше, но не выходит. слова расплываются и предложения перестают иметь какой-либо смысл, потому что мысли слишком далеко, в прошлом, с дэво. они где-то там с мальчиком, который также считал старшего брата своим героем, вызывал на поединок и спрашивал совета раз за разом, хотя сам прекрасно знал как стоит поступить. и дэво был гораздо умнее, находчивее, талантливее. не то, что ривер, который растерял даже то малое, чем владел.

и ривер хочет сказать, генри, что...

марш прерывает мысль. наконец говорит причину. ривер замирает и закрывает глаза.

значит, причина во мне.
в моих словах и действиях.
в этом вся проблема, генри.
ты тоже видишь во мне что-то, что действует против тебя, хотя я не пытался направить свою агрессию и недовольство на тебя.
но ты принимаешь это так.
и... я без понятия, как всё исправлять.
я без понятия, как контролировать эмоции. импульсы. решения. мысли.

- это звучит как психологический шантаж, ты в курсе? - чуть смеется в ответ и откладывает тетрадь на кровать. он опускается на пол рядом с генри, чуть морщась от неприятного ощущения в теле: всё начинает согреваться, всё начинает болеть с новой силой и тело всё равно пробирает озноб.
- генри, послушай, - пересаживается на ноги, поджимая их под себя, и так, чтобы быть более или менее напротив. чтобы видеть глаза марша, - в тебе очень много энергии. много мыслей. и это дико круто. этот сценарий! - берет с кровати тетрадь и пролистывает страницы, - сегодня утром я был зол и выведен из себя тем, что лу всё увидела и что я её подвёл. ты понимаешь, что твоей вины ни в чём нет? не стоит притягивать к себе мысли о том, что ты в чём-то замешан и люди против тебя. да, многие придурки задирают тебя и меня и ещё половину школы. но это не значит, что ты плох. как говорит лу: думать, что всегда причина в тебе - очень самонадеянно, а это неправильно, - спокоен и головная боль одолевает. только в конце улыбается. он не может контролировать подбор слов, да и обходительность совсем не его конёк. причина номер «раз» почему ривер без друзей. он рад, что генри его не отталкивает.

он дико устал. живот всё ещё временами дает о себе знать тошнотой, потому что отравление алкоголем это вам не зефирками объесться.
- я хочу, чтобы ты вообще себя не резал. но ты не должен давать это обещание, потому что это будет не честно по отношению к себе. но пообещай мне, что ты будешь очень сильно стараться искать в себе силы препятствовать желанию нанести себе такой вред? - ему хочется дотронуться до генри и заверить в своей поддержке, показать насколько беспокоится, но это кажется не верным импульсом. или верным? вместо линий мыслей в голове каша и непонятный салат. всё смешивается.
протягивает руку.
стоит ли?
боже мой.

ривер хлопает генри по плечу и улыбается.

еще дальше.

накрывает ладонью испачканный рукав поверх порезов. невесомо, чтобы не вызвать боли.
- сценарий очень крутой. и я хотел бы его перечитать, чтобы не упустить деталей. я смогу его потом взять, когда... - когда вернусь домой к лу и увижу свои чемоданы в прихожей или, еще лучше, на крыльце дома.
- ... когда пойду домой?

- я думаю, когда-нибудь это точно надо всё заснять и выпустить свой фильм. будешь как этот... твой любимый... линч или кубрик или как их там. в общем, тебе виднее. не подумай, что я не запомнил фамилии и не уважаю, просто это ты тут гений фильмов, а не я, - улыбается слабо, а потом одергивает себя и вспоминает, что в доме они не одни и, вообще-то, им тут двоим не особо рады. он знает, что произошло действительно херовая вещь сегодня. с самого утра. его бездействие и ряд неверно принятых решений, ряд принятых решений просто отсиживаться в стороне - совсем не так, как должно быть. но тело продолжает колбасить, а разум улетает куда-то.

это мои руки?
и это мои мысли?
эти стены такие ровные.
и генри чего-то ожидает.
от меня.
но где - я?

- мне очень приятно, что ты сказал. про прекрасного, - улыбается уголком губ и наклоняет голову, выдавая в себе смущение, которое не хотел никак показывать, - но, смотри, зазнаюсь еще.

поворачивается и садится рядом, прижимаясь к нему плечом. он наклоняет голову. касается генри. закрывает глаза. список возможных действий всё ещё не прогружен, алгоритм причинно-следственного в принципе дает сбой. ривер теряется.
ему кажется, генри не понимает.
надеется, что генри понимает.
он же тогда пришел к нему домой, лег рядом и был там. он ведь был?

ривер уже начинает сомневаться, что это было воспоминанием, а не сном.

- какой будет финал у это истории?