медленно открывает глаза и морщится от пронизывающей виски боли. на улице было уже светло, но в доме стояла тишина; еще слишком рано. джонни двигается аккуратно, словно прощупывая свой болевой порог. очевидно, что вчера было что-то веселое, но голова отказывается работать и отзывается только на болевые позывные. переворачивается на спину, выдыхает и всматривается в потолок. тело ноет и сильно болит раненая нога, он ещё и отлежал её во сне. шуршание рядом заставляет резко повернуть голову, то мало ли кто тут рядом пристроился. но это был холден, не генри. сестра иногда приходила, если ей снились кошмары, и тихонько засыпала на свободной стороне кровати.
память медленно выуживает момент со сломанной раскладушкой, а дальше ничего. и до этого тоже минимально информации, только вспышки и во рту привкус алкоголя, смешивающийся с чем-то кислым и противным.
выдыхает шумно, переворачивается лицом к холдену. сознание вновь заволакивает мутной пеленой, а боль сильнее смешивает мысли. в голове предстают образы и цвета, запах и ощущение воды на коже, в которой вчера купались. а потом джонни засыпает вновь, пропадая в этот раз в сон с яркими сновидениями и погонями от каких-то зверей.
проходит, наверное, минута.
или даже меньше, — по ощущениям точно.
но джонни уснул крепко на ещё несколько часов, а потом у зверей во сне отрастают странные отростки, которые касаются его тела и начинают трясти.
он пытается избавиться от этого.
так противно, что блевать тянет.
морщится недовольно.
— да просыпайся ты! — вырывает его из мерзких щупалец зверей и джонни понимает, что всё это время холден оказывался виновником неприятных кадров сна.
— да проснулся я, проснулся, — недовольно кряхтит и пытается перевернуться на другой бок, но тело так болит, словно по нему всю ночь прыгали маленькие толстые эльфы.
— живой — сильно сказано, — усмехается и ладонью трет лицо, слабо улыбается. откашливается, но ничего не выходит. надо было умыться и выпить воды. тогда он будет всё ещё не похож на человека, но и с мусора уже не спутаешь хотя бы.
осознание сказанного холденом приходит не сразу, по кускам и как-то совсем неприятно въезжает в голову.
— блять. да ладно, тебе вряд ли что-то перепадет. томас пока к тебе привыкает. а за меня не волнуйся, я разберусь, — слабо улыбается и поднимается, садится удобнее, свешивая ноги вниз. бинт, который холден перемотал ногу джонни, немного съехал и скрутился, но что-то предпринимать крайне лень. парень поднимает с пола домашние штаны, которые когда-то были тренировочными. сверху натягивает мятую футболку и встает. живот бунтует, голова тоже против, однако выбирать не приходится.
— я в ванну, — первые шага четыре даются с большим трудом, но джонатан справляется с задачей и даже вполне себе умудряется не скатиться по лестнице на заднице. закрывается в ванной и уставляется в зеркальное отражение.
генриетта успешно проскакивает через скрипучие ступени и поднимается на чердак.
— о, холден. я думала, что джонни поймаю. видимо, это он в ванной закрылся, — она проходит в комнату и садится на стул, разворачивая его удобнее к холдену, чтобы смотреть на него прямо. — как себя чувствуешь? хорошо спалось на новом месте? — она выглядит довольно дружелюбно; собственно, так себя и чувствует. к холдену нет никакой вражды, но иногда её мотивы и тон голова не совсем понятны окружающим людям.
джонатан открывает шкафчик и достает баночку с лекарством, закидывает пилюлю в рот. из блистера выдавливает обезболивающее и растворяет в стакане воды из-под крана. выпивает до дна и морщиться от того, насколько же это горько.
— вы вчера так поздно вернулись. я тебя очень прошу, не позволяй риверу много пить, ему нельзя, — она поджимает губы и смотрит в пол. руки на коленях, пальцы чуть сжимает в кулак из-за неловкости и стеснения.
принимает быстрый холодный душ и достает новую футболку из сушилки; штаны остаются теми же. чистит зубы, пытается уложить мокрые волосы хоть как-нибудь, но всё тщетно. по выходу из ванной комнаты его встречает томас.
— рад, что вы хорошо провели время, — его голос звучит нейтрально, но очевидно, что отец не рад.
— и я так рада, что ты будешь теперь частью нашей семьи, — девушка чуть улыбается, но глаз всё не поднимает, — и твоя мама очень милая. я надеюсь, что она сможет почувствовать здесь себя как дома.
— мне звонил билл. мы идиоты? у тебя денег нет? решил напиться как последний обмудок? — говорит он сквозь зубы и хватает джонни за руку, сцепляет пальцы так сильно, что вся остальная боль сосредотачивается только в месте чуть выше локтя левой руки. шипит, но терпит.
— я заплатил бы ему, — говорит, но не успевает закончить.
— когда? когда пришел бухой в задницу? — отводит его в свой кабинет и запирает дверь.
— извини, глупо вышло, — тупит взгляд в ковер, но встряска за руку заставляет посмотреть отцу в глаза. расслабляет хватку и раскрытой ладонью ударяет по затылку сыну. голова дёргается, тело шатается и боль фейерверком разрывает тело. в животе неприятное ощущение. словно все органы стянули.
— глупо было воровать и напиваться, — отходит к столу. закрывает глаза, сжимает челюсти, — если такое повторится, я заставлю тебя оплатить каждый товар в магазине, понял?
каивает.
— понял?
— да, отец, — с трудом проглатывает обиду, — могу идти?
— сегодня нас не будет. ты — чтобы ни шагу из дома. и следи за холденом, не хватало мне ещё на него нервы тратить. запомни: теперь это всё — твоя ответственность.
— что? но это же не честно, — смотрит точно в глаза. ему не нравилось говорить с отцом тет-а-тет. это всегда казалось чем-то неестественным. будто бы так не должно быть, но джонни впихнули в непродуманный сценарий.
— не честно? — несколько шагов и вжимает сына в стену. от отца пахнет одеколоном и пеной для бритья. чистая одежда выглажена и на ней ни складки. только лицо томаса совсем раскранелось от злости. джонни же молча бледнел в своей личной ярости и обиде.
— посылать меня при всех вчера было потрясающей идеей, а отвечать за поступки — не честно? — пальцами за воротник парня и дёргая в сторону. джонни ударяется боком о комод, руками упирается в лакированную поверхность старинной мебели и чуть ли не скидывает статуэтки.
— я ухожу, через полчаса придет Лорна, — поправляет задравшиеся рукава и манжеты с личными инициалами, — если до меня доберется ещё одна херовая новость — тебе не поздоровится.
томас выходит из кабинета.
джонни поднимается наверх, кипя в собственной злости и всё ещё немного взлохмаченный, хотя волосы и были мокрыми. генриетта, должно быть, тут же всё поняла и вскочила со стула.
— я же тебя просила!
— генри, забей, — трет покрасневшее предплечье и из шкафа достает носки.
— кстати, надо будет для тебя шкаф освободить, что ли, — обращается к холдену; смотрит на одну полупустую полку и часть свободных вешалок, — можешь запихать куда запихивается, в общем.
из кармана брошенных на пол джинс достает телефон и ему светит в глаза: 3% процента заряда, несколько десятков непрочитанных и три напоминания.
а еще два смс.
от бевви: «я вернулась! сегодня будем гонять призраков в твоём доме?» 07/07/2018, 07.15 a.m.
от неё же: «встретимся в два в забегаловке? я соскучилась по мерзкой картошке и вкусному соусу по купонам! не терпится познакомиться с твоим братом хахаха не опаздывай, задница. хохо» 07/07/2018, 09.02 a.m.
набирает сообщение в ответ, что будут на месте. и смотрит на время. у них в запасе еще несколько часов.
— генри, мы сегодня в подвале будем снимать видео. ты с лорной куда-нибудь пойдешь? или дома будешь? — поднимает глаза, словно игнорируя её тяжелый недовольный и грустный взгляд.
— мы пойдем показывать домик приезжающим и потом я договорилась с мадлен, так что дом будет ваш.
— супер, — расплывается в уставшей улыбке.
в затылке пульсирует.
— бев будет нас ждать в два в забегаловке. там начнем. она ещё на таро умеет гадать, так что подумай о том, что бы ты хотел спросить, — подмигивает холдену и усаживается на кровать. генри целует брата в обе щеки и уходит, помахав холдену рукой. одной и второй.
